Вертолеты СССР и России

Летный состав Войск
Автор
Сообщение
Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#1 Сообщение mirotvores70 » 17 июн 2012, 01:20

17 июня 1982 года летчик-испытатель Николай Бездетнов поднял в воздух первый летный экземпляр вертолета проекта В-80, который теперь все знают под маркировкой Ка-50 "Черная акула". В истории вертолетной авиации нет машины со столь необычной и в то же время столь несчастливой судьбой. Этот не имеющий аналогов в мире боевой вертолет, создание которого сопровождалось множеством драматических коллизий, так и остался, фактически, полуэкспериментальной машиной, не поставленной на серийное производство.
К концу 1970-х годов армия США начала получать новый ударный вертолет АН-64 "Апач" (компания "Хьюз Геликоптерс"). После этого военно-политическое руководство союза осознало: основной в СССР на тот момент, по сути, ударный, но, прежде всего, транспортно-боевой вертолет (несет восемь десантников) Ми-24 не обладает достаточной боевой эффективности, по сравнению с американским аналогом. Была поставлена задача превзойти "Апач".
Извечные конкуренты - опытно-конструкторские бюро им. Н.И. Камова и им. М.Л. Миля - начали разработку своих вариантов боевого вертолета нового поколения, основной задачей которых должно было стать уничтожение тяжелой бронетехники противника на поле боя. Стоит отметить, что в 1966 году камовский проект фронтового вертолета Ка-25Ф, разработанный на базе корабельного Ка-25, проиграл милевскому "изделию 240", которое затем стало тем самым Ми-24.
Вертолет "длинной руки"

В январе 1977 работы по созданию нового вертолета возглавил главный, а впоследствии генеральный конструктор камовского ОКБ Сергей Михеев.
В результате ОКБ им. Камова представило одноместный боевой вертолет В-80 с оригинальной соосной несущей схемой, что стало сухопутным вариантом чрезвычайно удачных корабельных вертолетов, ставших визитной карточкой камовского КБ. Эта же соосная схема, когда два несущих винта располагаются друг над другом и отсутствует рулевой винт, стала главным козырем критиков проекта – возможное схлестывание винтов при опасном маневре неизбежно приведет к гибели машины. Второй аргумент критиков - одноместность вертолета, один пилот, без штурмана-оператора, не может контролировать ситуацию на поле боя.

Между тем, соосная схема давала ряд значительных преимуществ. Отсутствие рулевого винта сократило потерю мощности и увеличило тягу машины на треть, дав большие статический потолок и вертикальную скороподъемность, а также повысило живучесть вертолета, поскольку именно разрушение рулевого винта огнем противника было главной причиной боевых потерь винтокрылых машин в локальных конфликтах холодной войны.

Меньшая по размерам одноместная машина менее заметна как визуально, так и для вражеских радаров, а также более маневренна. Отсутствие штурмана должна была компенсировать максимальная автоматизация процесса поиска и сопровождения целей. К тому же действовать новый вертолет должен был на предельно малых высотах - от 5 до 50 метров, чтобы "обмануть" средства ПВО противника, а на таких высотах в штурмане необходимости нет.

Мощный комплекс вооружений вертолета проекта В-80 основывался на принципе "длинной руки", то есть дальность его действия была больше, чем у систем ПВО возможного противника. Основное вооружение вертолета - противотанковые управляемые ракеты 9А4172 "Вихрь" (разработчик - тульское КБ приборостроения).

Показательно, что автоматический прицельный комплекс "Шквал" (механический завод "Зенит", Красногорск) создавался одновременно и для В-80, и для штурмовика Су-25Т. Прицельно-пилотажно-навигационный комплекс "Рубикон" (ленинградское НПО "Электроавтоматика") совместил дневной лазерно-телевизионный и ночной тепловизионный каналы.

Вертолет вооружили вместо традиционной авиационной 30-миллиметровой одноствольной пушкой 2А42 (КБ приборостроения), которая устанавливалась на боевых машинах пехоты и десанта.

Машина получила мощное бронирование – более 300 килограммов разнесенных бронированных алюминиевых и стальных плит на одного летчика и катапультную систему спасения (НПО "Звезда").
Изображение
В 1984 году начались государственные сравнительные испытания В-80 и представленного на конкурс ОКБ им. Миля двухместного боевого вертолета Ми-28. А в конце 1985 года Минобороны сделало выбор в пользу В-80, он был признан основным перспективным боевым вертолетом Вооруженных сил СССР. Производство установочной серии началось из 12 вертолетов, которые получили официальное название Ка-50, началось на заводе "Прогресс" в Арсеньеве (Приморье) в 1990 году.

В 1993 году Ка-50 стал кинозвездой после выхода на экраны приключенческого фильма "Черная акула". Именно под этим именем он теперь всемирно известен. Вертолет стал завсегдатаем международных авиасалонов. 28 августа 1995 года указом президента России вертолет Ка-50 был принят на вооружение российской армии.

Перспективы для этой винтокрылой машины открывались самые широкие, однако резкое сокращение оборонных расходов России в 1990-е годы поставило на них крест. От запланированной закупки нескольких сотен "Черных акул" Минобороны РФ отказалось.

Всего было произведено 14 "Черных акул", две из них были потеряны во время испытаний. 3 апреля 1985 года во время показа новой авиатехники в Мачулищах (Белоруссия) погиб летчик-испытатель Евгений Ларюшин. 17 июня 1998 года во время испытаний Ка-50 погиб начальник Центра боевого применения армейской авиации (Торжок, Тверская область) генерал-майор Борис Воробьев. В обоих случаях причиной катастрофы стал перехлест лопастей несущих винтов.
"Лебединой песней" Ка-50 стала вторая чеченская военная кампания. С декабря 2000 по февраль 2001 года ударная группа в составе двух Ка-50 и одного вертолета разведки и целеуказания Ка-29 успешно выполнила целый ряд боевых заданий.

Но в итоге поле многолетней "конкурсной борьбы" осталось за конкурентом – ударным вертолетом Ми-28Н "Ночной охотник". Он был принят на вооружение 15 октября 2009 года, и с этого момента ежегодно поставляемых в войска "Охотников" постоянно возрастает. К 2015 году в армейской авиации должно быть 97 таких машин, а всего планируется закупка более 300 Ми-28.

Однако все уникальные наработки "Черной акулы" не пропали впустую и нашли воплощение в ее наследнике – двухместном боевом вертолете Ка-52 "Аллигатор".

Холдинг "Вертолеты России" и Минобороны РФ подписали в августе 2011 года соглашение на поставку 140 "Аллигаторов".
Летно-технические характеристики вертолета Ка-50:
Длина фюзеляжа - 14,21 м
Высота - 4,93 м
Диаметр несущих винтов - 14,50 м
Размах крыла - 7,44 м
Максимальная взлетная масса - 10800 кг
Масса полезной нагрузки - 2800 кг
Два двигателя ТВ3-117ВМА, мощность при взлетном режиме - 2400 лс, при крейсерском – 1750 лс,
Крейсерская скорость - 270 км/ч, максимальная - 315 км/ч
Максимальная дальность полета - 1160 км
Статический потолок - 4300 м
Динамический потолок - 5500 м
Скороподъёмность - 30 м/с
Вооружение:
Встроенная пушка 1 х 30-мм 2А42, боезапас 460 патронов,
Две 23-мм пушки УПК–23–250 в подвесных контейнерах, боезапас 500 патронов на пушку,
Неуправляемые ракеты НАР С-13 (две установки по пять ракет), НАР С-8 (4 × 20 ракет), тяжёлый неуправляемый ракетный снаряд С-24
Противотанковые управляемые ракеты "Вихрь" (2 × 6 ракет), высокоточные ракеты Х-25МЛ
Ракеты "воздух-воздух": "Игла-В" (2 × 2 ракеты) и Р-73
Авиабомбы: ФАБ-500 ( -250, -120, -100), КМГУ-2, ЗБ-500, РБК-500( -250).
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#2 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:01

Воевать поначалу и не собирались, рассчитывая лишь «обозначить» серьезность наших интересов в Афганистане, попутно избавившись от наиболее одиозной части кабульского правительства. Планы развертывания группировки советских войск не предполагали ведения широкомасштабных боевых действий, предусматривая лишь размещение гарнизонов в городах, охрану дорог и стратегически важных пунктов. Накануне операции на вопрос, будут ли афганцы стрелять в советских солдат, главный военный советник в АРА генерал-лейтенант А.Н. Горелов убежденно отвечал: «Никогда». С учетом подобных прогнозов и проводилось развертывание будущего «ограниченного контингента».

В первой вертолетной «волне», направившейся в Афганистан в начале января 1980 г., имелся лишь один боевой Ми-24. Основную же массу составляли транспортные Ми-6 и Ми-8, доставлявшие десантников и грузы. Однако спустя пару месяцев все большую долю в деятельности армейской авиации стали занимать вылеты на боевое применение. В дальнейшем вертолетное вооружение претерпело значительные изменения, отражавшие сам ход афганской войны, ее тактику и стратегию.
Основой вертолетных частей к этому времени оставались Ми-8, составлявшие две трети вертолетного парка ВВС 40-й армии, которая стала единственной в советских Вооруженных Силах, получившей собственную авиацию. Поначалу силы эти были весьма скромными: по состоянию на первые дни января 1980 г., авиация 40-й армии располагала лишь парой вертолетных эскадрилий - 302-й ОВЭ в Шинданде и одной эскадрильей из состава 280-го ОВП1 в Кандагаре, в которых насчитывалось всего два десятка машин (еще одна вертолетная эскадрилья под началом подполковника Белова базировалась в Баграме с «довоенных» времен и формально не входила в состав 40-й армии, действуя по указаниям советского Главного военного советника в интересах афганских вооруженных сил).
Быстро обозначившаяся потребность в усилении авиационной группировки привела к наращиванию ее численного состава. Спустя считанные месяцы в Афганистане находились уже ПО вертолетов, а к концу 1980 г. их стало более 200, работавших в составе трех полков (280-го, 292-го и 181-го отдельных вертолетных полков (ОВП), а также 50-го отдельного смешанного авиаполка (ОСАП) и трех отдельных эскадрилий. В это время «восьмерками» укомплектовали восемь вертолетных эскадрилий (в составе полков и отдельных), три летали на Ми-6 и еще четыре были оснащены Ми-24. «Восьмерки» в начальный период были представлены почти исключительно моделью Ми-8Т, однако уже с весны в части начали поступать более мощные Ми-8МТ (первые из них уже при комплектовании получил 50-й ОСАП, вскоре ставший знаменитым как «полтинник»).
Ми-8 встретили войну далеко не безоружными: на фермах по бокам, предусмотренных для подвески вооружения, они могли нести до четырех 16-зарядных блоков УБ-16-57УМВП. снаряжавшихся 57 мм НАР типа С-5, или бомбы калибром до 250 кг (допускалась и подвеска пары «пятисоток», причем Ми-8Т брали только «короткие» бомбы старых моделей, а на Ми-8МТ могли подвешиваться и «длинные» ФАБ-500М62). Более мощные «эмтэшки» отличались также конструкцией ферм и имели шесть узлов подвески, позволявших использовать 32-ствольные блоки УБ-32 и иное вооружение, к детальному рассмотрению которого мы еще вернемся. Огневую мощь усиливали стрелки-десантники на борту, хотя оружием могли воспользоваться не все бойцы перевозимого отделения: шкворневыми упорами под автоматы и РПК были оборудованы только пять открывающихся иллюминаторов, включая переднюю пару за входной дверью и заднюю в конце кабины, а в дверном проеме и правом переднем окне мог крепиться и более мощный пулемет ПК. «Эмтешки» имели столько же точек для стрельбы, но для большей эффективности держатели под ПК получила и крайняя кормовая пара иллюминаторов. Остальные окна не использовались, чтобы огонь из них ненароком не поразил собственные фермы внешних подвесок. На практике шкворнями с зажимами пользовались не всегда, а то и вовсе снимали их, предпочитая жесткому упору стрельбу с рук, позволявшую быстро перебрасывать огонь и перезаряжать магазины.
По всей видимости, первыми «отметиться» в боевой обстановке довелось вертолетчикам 302-й эскадрильи, переброшенной из Ашхабада: обеспечивая прохождение воинских колонн, уже 31 декабря 1979 г. их «восьмерки» подавляли огневые точки вдоль дороги за приграничной Кушкой. Той же работой пришлось заниматься и новогодним утром следующего дня: расчищая путь армии, «вертушки» эскадрильи обрабатывали кишлаки у перевала Рабати-Мирза. Война начиналась прямо на глазах у их коллег из 280-го полка, проходивших с десантными группами выше, своим курсом, по направлению к Шинданду и Кандагару...
Стычка с противником едва не стоила потери Ми-8 уже 30 декабря 1979 г. Вертолет заместителя командира 181-го ОВП В.К. Гайнутдинова, выполнявший разведывательный полет, попал под автоматный огонь и получил множественные повреждения: насквозь пробит был лонжерон лопасти несущего винта (в дыру запросто можно было просунуть палец), а перебитый трубопровод гидравлики привел к отказу управления «шаг-газом», вынудив идти на вынужденную посадку. На теряющем управление вертолете летчику удалось продержаться в воздухе еще 11 мин, дотянув до безопасного места (сами летчики, правда, потом трезво оценивали случившееся, считая, что к замеченной группе «бородатых» с оружием соваться не следовало, и относя инцидент на недостаток опыта). Это был второй боевой вылет экипажа В. К. Гайнутдинова, ставшего вскоре легендарной личностью среди летчиков-«афганцев» и получившего звание Героя Советского Союза уже в апреле 1980 г.
Изображение
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#3 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:04

При умелом использовании ливень свинца с воздуха оказывался весьма действенным (особенно поначалу, когда у вертолетчиков еще не было достаточного опыта стрельбы НАР и бомбометания: имевшиеся на счету три—пять зачетных пусков ракет по курсу боевой подготовки в Союзе явно не обеспечивали должных навыков, а второй попытки реальный противник, поднаторевший в военном деле, мог и не дать). Так, уже при первой масштабной боевой операции по подавлению мятежа 4-го артиллерийского полка афганской армии в Нахрине на севере страны в начале января 1980 г. успех в немалой мере был достигнут благодаря участию звена вертолетов, взявших на борт стрелков. В ходе продвижения к населенному пункту огнем с вертолетов были рассеяны несколько групп всадников численностью до двух сотен и уничтожена засада с тремя орудиями. Под прикрытием с воздуха казармы восставших удалось взять одним броском, а всего в операции, занявшей менее суток, мятежники потеряли около 100 человек, семь орудий и пять автомашин ценой гибели всего двоих наших солдат.
Иногда хватало одного грохота и грозного вида ощетинившейся стволами и подвесками машины. Командование афганской части в Кундузе даже обратилось к вертолетчикам с просьбой — не летать над их казармами, ведь после этого приходилось подолгу разыскивать и сгонять обратно разбежавшихся в панике новобранцев-«сорбозов», никогда не видевших устрашающей «шайтан-арбы».
Однако противник в долгу не оставался, и опыт давался недешево. 23 февраля 1980 г., в День Советской Армии, паре Ми-8Т капитанов Лямцева и Вакуленко из 280-го отдельного вертолетного полка пришлось вылететь на поиски замеченного неподалеку от Кандагара каравана. Ориентируясь по песчаной колее, Ми-8 быстро вышли к укрытым в барханах машинам и решили «пощупать» их автоматным огнем. Стоило одному из штурманов высунуть в блистер свой автомат, как с кузова ближайшей «Тойоты» слетел чехол и под ним обнаружился бородач с ДШК. Стрелял он почти в упор, и лишь чудом удалось отделаться парой дырок. Цель накрыли ракетным залпом, но тут же ведомому пришлось садиться неподалеку — через пробоину в баке вытекало масло. Латать дыру было нечем, и ее на скорую руку замазали пластилином, так и дотянув домой.
Изображение
«Восьмерки» на регламентных работах в ТЭЧ 280-го ОВП. Кандагар, весна 1980 г.
Изображение
Прапорщики группы вооружения и недавний выпускник ХАИ борттехник Михаил Кель. В двери «восьмерки» установлен пулемет ПКМ, на лейтенанте - бронежилет армейского образца.
Изображение
На стоянке Кандагара спустя полгода. Блоки на подвесках Ми-8 уже порядком закопчены.
В апреле 1980 г. Ми-8 замполита эскадрильи 181-го ОВП В. Копчикова, подбитый огнем противника, сел на вынужденную прямо на центральную площадь кишлака Ромуаниши. На выручку экипажу пошел комэска майор В. Щербаков. С воздуха вертолетчиков прикрывала пара капитана В. Оболонина, кружившая над селением. Работать НАР было затруднительно, поскольку севший вертолет находился непосредственно среди дувалов и был риск задеть своих. Помогло наличие на борту установленных в дверях пулеметов, огнем которых борттехники отсекали противника, не давая тому приблизиться к подбитому вертолету. Подсев рядом, Щербаков забрал экипажи и, отстреливаясь, ушел из-под огня
Изображение
Пулемет ПКТ стал верным и надежным оружием вертолетчиков
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#4 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:07

Буквально накануне, 30 марта 1980 г., при подобных обстоятельствах В. Оболонину и замкомандиру 181-го полка майору В. Гайнутдинову пришлось выручать экипаж: другого подбитого Ми-8. Машина капитана Ю. Власова выполнила аварийную посадку в Файзабадском ущелье у Бахарака, в самых что ни на есть душманских местах, куда и залетать было небезопасно. В экипаже командира при попытке сесть рядом был убит борттехник, однако Оболонину удалось подобрать летчиков сбитого Ми-8, буквально выхватив их из-под огня, и уйти, отбиваясь из пулеметов.

Постепенно противник набирал силу. Появление чужих солдат в стране, переполненной оружием и хранившей опыт многочисленных войн, стало накалять обстановку, быстро придав конфликту характер джихада против неверных. Качественно и количественно менялось вооружение оппозиции; поддерживавшие ее арабские страны и Запад наладили поставки новейших автоматов и пулеметов, сменивших дедовские сабли и «буры»2, а обучение военному делу стали вести профессиональные инструкторы и советники.

Для «настоящей войны», в которую быстро переросла афганская кампания, вооружение «восьмерок» нуждалось в усилении. Не дожидаясь решения «сверху», вертолетчики предпринимали самостоятельные попытки доработать машины. Видимо, первой такой доработкой была установка пулеметов на Ми-2, не имевших собственного оружия: пара эти вертолетов, использовавшаяся в 302-й ОВЭ Шинданда для разведки и связи, уже зимой получила по бортовому ПК в двери. Встречались и более смелые предложения, опиравшиеся в основном на добытое у соседей оружие и собственные инструментальные и слесарные возможности. Так, в Кандагаре пытались смонтировать на Ми-8 одолженную у истребителей мощную 23-мм автоматическую пушку ГШ-23Л, а комэск В. Сидоров даже предлагал пристроить под фюзеляжем 73-мм полуавтомат 2А28 «Гром» с БМП-1 и был готов испытать ее в воздухе, но пойти на это не решились — конструкция вертолета явно не выдержала бы отдачи.

В апреле 1980 г. в вертолетных частях побывал Генеральный конструктор Милевского КБ Марат Тищенко с группой летчиков-испытателей. Близкое знакомство подстегнуло разработки, проведенные с похвальной быстротой, и уже с июня заводские бригады начали установку усиленного варианта вооружения и защиты на Ми-8. Его основой стал танковый вариант пулемета Калашникова ПКТ, оснащенный электроспуском (имелась и механическая гашетка, но электроспуск был предпочтительнее по «чуткости»). При том же, что и у «ручника», калибре ПКТ выгодно отличался более мощным патроном (использовался винтовочный патрон 7,62х53Р, имевший более чем вдвое больший заряд пороха, нежели «короткий» автоматный 7,62x39, и массивные пули — 9,6—11,8 г против 7,9 г у автоматного патрона, что обеспечивало оружию превосходную баллистику). Ствол ПКТ был на 1,2 кг массивнее, чем у его пехотного собрата ПК, имея толстостенное «тело», что позволяло вести продолжительный огонь без опасности перегрева и быстрого износа. Пулемет обладал отличными характеристиками, сочетая высокую скорострельность, большую убойную силу и точность огня, обеспечившие ему репутацию «снайперского оружия». Пулеметная очередь была эффективна не только против живой силы, обладая хорошим «останавливающим действием» при встрече с машинами в душманских караванах и будучи в состоянии разметать стрелковое укрытие. Поражающее действие тяжелой пули ПКТ позволяло ей уверенно пробивать стальной лист толщиной до 6 мм на полукилометровой дальности.

Примечательно, что для вертолета был выбран именно танковый пулемет, хотя имелись и специальные авиационные системы, типа только что появившегося четырехствольного ГШГ-7,62 с темпом стрельбы до 6000 выстр./мин. Сложное оружие было чересчур капризным для работы на вертолете, летающем «пониже и потише», где оно страдало от запыленности и недостаточного охлаждения, привычных для армейского образца. Вдобавок пулемет был весьма непрост по устройству, требуя квалифицированного обслуживания и, в самом буквальном смысле, хорошей технической грамотности при эксплуатации, чем не всегда могли похвастать солдаты-механики и прапорщики группы вооружения. Случалось, «спецы» в строевых частях не знали, как подступиться к хитроумному оружию с путающим множеством деталей, путались при разборке и сборке его механизмов, а ведь чистка с полной разборкой и смазкой пулемету требовалась после каждой стрельбы. ПКТ в этом отношении был куда привлекательнее, позволяя управляться с обслуживанием и подготовкой любому мало-мальски понимающему бойцу и механику, а удачная конструкция, доведенная за годы эксплуатации до совершенства, делала его образцом надежности. Последнее обстоятельство оказалось весьма существенным: вооружение вертолетов требовалось доработать в кратчайшие сроки, используя доступные образцы оружия, гарантирующие его работоспособность и безотказность, и на эксперименты с поисками оригинальных решений, требующие непременной и, наверняка, долгой доводки, времени не было.
Изображение
В прицеле пулемета - дорога в окрестностях Кандагара. Патрулирование дороги велось в поисках транспорта душманов. Лето 1980 г.
Однотипное вооружение снимало и множество проблем со снабжением, позволяя пополнить запас патронов у соседей-пехотинцев и танкистов, разжиться ЗИПом или быстро устранить поломки. Сделанный выбор, как оказалось, был совершенно правильным: ПКТ в качестве вертолетного оружия полностью себя оправдал, подтвердив удачность решения как в афганской войне, так и событиях последующих лет, без каких-либо изменений используясь в армейской авиации до настоящего времени.

Комплект доработок включал подвижный ПКТ в носу, монтировавшийся с пылезащитным чехлом вместо центральной секции остекления кабины (огонь из него вел борттехник) и пары пулеметов на фермах подвески сверху. Еще один пулемет размещался на поворотной раме в заднем аварийном люке правой створки грузовой кабины. Его установка стала ответом на все более частые попытки обстреливать незащищенную машину сзади, особенно при выходе из атаки, когда летчики не могли видеть противника. Место у заднего пулемета занимал борттехник или специально взятый на борт кормовой стрелок. Дополнительно по бокам кабины ставились зеркала заднего вида, наподобие автомобильных, — нехитрое приспособление, позволявшее летчикам наблюдать за задней полусферой и при опасности уклониться от огня маневром.
Изображение
«Восьмерка» капитана Сурнина доставила топливо войскам, проводящим операцию. Зима 1981 г.
Изображение
Ми-8 из состава 280-го ОВП в операции у Анардары. Март 1981 г.
Передний и задний пулеметы крепились на подвижных шкворневых установках с помощью пары пальцев-фиксаторов и управлялись с помощью ручек, живо напоминавших знаменитый «Максим». Стрельба велась посредством кнопок электроспуска, находящихся сверху на каждой ручке; предусмотрена была и резервная механическая гашетка посередине. Поскольку ПКТ в штатном исполнении не имел каких-либо прицельных приспособлений (на танках и бронемашинах для наведения пулемета служил собственный встроенный прицел, в комплектацию оружия не входивший), к раме сверху крепилось простейшее устройство из визирной мушки на стойке и кольцевой прицельной рамки. На раме установки располагалось крепление патронной коробки, приемник пустой ленты, а также уловитель вылетающих гильз, направлявший их для сбора в мешок, чтобы те не летели куда попало и не раскатывались по кабине, грозя заклиниванием управления и прочими неприятностями (в числе таковых была и возможность поскользнуться на крутящихся под ногами гильзах при передвижении по кабине). Передний пулемет имел также стопор для фиксации оружия и обеспечения ведения стрельбы летчиками, а также винты регулировки для пристрелки в этом положении. Кормовой пулемет вместе с рамой мог откидываться в сторону, где он крепился в убранном походном положении, освобождая аварийный люк.

Появление носового ПКТ тут же сказалось на работе висевшего рядом компаса, указатель которого начинал метаться, стоило лишь шевельнуть стволом. Пришлось чувствительный прибор убирать подальше от массивного «железа», вынеся на боковую стойку остекления. Не очень удобным оказалось и пользование передним пулеметом: со своего сиденья борттехник не мог до него дотянуться — для этого требовалось опустить крышку находящегося перед ним центрального пульта, перебраться вперед и, устроившись на его коробе, часто на коленях, управляться с оружием (впрочем, это сочли несущественным, определив, что на войне не до комфорта). Действия порядком стеснял нагрудный парашют — им приходилось пользоваться, поскольку основной парашют оставался в чашке сиденья. На створках у кормовой установки и вовсе сиденья не было, и примоститься там можно было разве что на каком-нибудь ящике.
Изображение
Взлет с полевой площадки в пустыне требовал мастерства и опыта, чтобы не разбить вертолет в непроглядном пыльном вихре
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Re: «Вертушки», Афганистан. «Восьмерка»

#5 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:12

В лентах чередовались бронебойно-зажигательные пули Б-32, пули со стальным сердечником ЛПС и трассирующие БЗТ-44 и Т-46. Такой набор позволял поражать разнообразные цели, включая машины в караванах, а доля «трассеров» обычно составляла не менее трети боекомплекта. Первые же вылеты показали, что полагаться только на прицел не стоит, а различить на каменистом грунте, куда ложится очередь, без хорошо видимых даже солнечным днем красных трасс, невозможно. Чтобы раздобыть трассирующие боеприпасы, когда подводило снабжение, их выменивали у соседей-пехотинцев и танкистов, благо авиаторам было что предложить по «бартеру» — брусья от бомботары, шедшие на строительство, и керосин для отопления всегда ценились. Обычно ленты насчитывали 250 патронов к носовому и кормовому пулеметам, ограничиваясь вместимостью патронной коробки, однако иные экипажи предпочитали запас посолиднее, чтобы в горячке боя не тратить время на перезарядку. Ленты для этого наращивали, получая боезапас желаемого размера, в 500 и больше патронов. Вместо обычной патронной коробки такую «суперленту» четырех—пятиметровой длины укладывали в ящик подходящей емкости или патронный цинк, лишь бы тот уместился при пулемете. Помимо штатных цельных «танковых» лент, могли использоваться ленты к ПК ручного образца, отличавшиеся тем, что они набирались из кусков по 25 звеньев. При стрельбе проходившая через оружие лента «ручника» разделялась на короткие фрагменты; чтобы те не разлетались по кабине, а цельная пустая лента не елозила под ногами и не «всплывала» при маневрах вертолета, на установке слева имелся коробчатый щиток-отражатель, направлявший отстрелянную ленту вниз.
Изображение
Установка пулемета ПК в переднем правом блистере Ми-8МТ
Ферменные установки несли по одному пулемету, закрепленному на сварной раме из труб, крепящейся к подвесным балочным держателям и продольным элементам ферм на болтах. Здесь же на установочной раме размещались коробки для патронных лент и сбора пустых лент. Собирать стреляные гильзы от ферменных пулеметов необходимости не было, и те свободно сыпались вниз, однако ленточное питание ПКТ имело свою особенность: по условиям нормальной работы оружия, требовалось организовать подачу ленты в приемник без каких-либо перекосов, для чего та размещалась в патронной коробке строго параллельно приемнику (и поперек самого оружия). На танках, БТР и прочей «сухопутной» технике это условие не создавало проблем, благо для установки довольно громоздкой коробки, как и сбора лент, места хватало. Иное дело в авиации, где обычным образом компоновочные объемы стеснены, ленту приходится подводить из удаленного патронного ящика с изгибами и та должна иметь достаточную шарнирность и веерность, чтобы на своем пути она могла перегибаться и скручиваться требуемым образом. Из тех же соображений патронная лента в авиационном оружии выполняется рассыпной, в ходе стрельбы разделяясь на отдельные звенья, уносящиеся из оружия, не создавая каких-либо проблем с «утилизацией» достаточно длинного и громоздкого шлейфа отработанной ленты.
Штатная лента к пулемету ПКТ была цельной, нерассыпной, как и во всех прочих системах армейского стрелкового оружия (упомянутое формирование ленты к ПК ручного варианта из 25-звеньевых кусков, по сути, выглядело так же и внедрено было для удобства пользования, чтобы свисающая отработанная слишком длинная лента не мешала пулеметчику при обращении с «ручником»). К тому же лента используемого образца не допускала никаких «вееров» в своей плоскости, что для армейского пулемета и не требовалось. При размещении на вертолете это стало изрядной проблемой: патронную коробку с лентой пришлось ставить рядом с пулеметом, перпендикулярно оружию, с другой стороны которого потребовалось громоздить таких же размеров коробку-лентосборник.
Поскольку о пополнении боекомплекта наружных пулеметов в полете речь идти не могла, понадобилось организовать размещение для них прямо при установках достаточного боезапаса из 450 патронов на каждый пулемет, что сказалось на внушительных размерах патронных коробок. В итоге фермы вооружения «восьмерки» увенчали солидные сооружения без малого квадратного метра в поперечнике, выступавшие поперек потока. Установки выглядели довольно неавиационными конструкциями, противореча всяким представлениям об аэродинамике и изрядно увеличивая сопротивление, но более изящное решение искать было некогда (в конце-концов главное требование было выполнено — оружие работало, и весьма надежно, а сама установка получилась несложной, позволяя повести доработку вертолетов самым оперативным образом).
Изображение
«Вертушки», Афганистан. «Восьмерка»
После отрыва с песчаной площадки следовало вывести машину из пылевого облака, обеспечивая нормальный обзор для разгона и набора высоты
Коробка с патронной лентой и лентосборник были съемными и имели сверху ременные ручки для удобства обращения. Обе они ставились в «корзину» рамы установки, удерживаясь от перемещений ее деталями без каких-либо крепежных ухватов и скоб; сверху они поджимались простейшим образом — парой накидных резиновых шнуров-амортизаторов, крепившихся к ушкам на рамах, подобно поклаже на домашних тележках. Пристрелка ферменных пулеметов производилась так, чтобы сведение трасс происходило на расстоянии 800 м. Перезарядка осуществлялась с помощью двухметровых тросиков-боуденов, выведенных в грузовую кабину, но в случае заклинивания или перекоса ленты устранить отказ было невозможно (справедливости ради надо сказать, что такое случалось нечасто). Не очень удобно было работать с вооружением: для выполнения всякой процедуры, будь то снятие пулеметов для чистки и смазки или даже каждодневная подготовка оружия с установкой патронных ящиков или укладкой в них снаряженных лент, приходилось забираться на фермы подвески, балансируя на высоте человеческого роста.
Ферменные установки для Ми-8МТ имели несколько отличное устройство, сообразно другой конструкции ферм подвески: в целом подобные, они крепились к поперечным трубам ферм и находились над крайними балочными держателями. Любопытно, что на «эмтэшках» ферменные пулеметы получили ограниченное применение и, по крайней мере, встречались реже, чем на Ми-8Т. Отчасти это объяснялось более мощным собственным арсеналом вооружения Ми-8МТ: в отличие от предшествующей модификации, машина имела шесть точек подвески, могла нести 32-зарядные блоки и другие средства поражения новых образцов, а более мощные двигатели позволяли брать большую боевую нагрузку, сохраняя приемлемые летные характеристики. Имели место и причины организационного характера: доработки по усилению вооружения на «восьмерках» проводились в период, когда в Афганистане преобладали как раз Ми-8Т, в первую очередь и получавшие пулеметные установки. Массовое поступление Ми-8МТ пришлось на более позднее время, через пару лет, когда в ВВС 40-й армии в достаточном количестве появились вертолеты Ми-24. Боевые вертолеты, сообразно предназначению, чаще использовались для огневой поддержки; тем самым острота вопроса для «восьмерок» отчасти была снята, и машины модификации Ми-8МТ в большинстве своем получали только пару пулеметов — носовой и кормовой, буквально необходимых и вошедших уже в заводскую комплектацию.
Изображение
Помимо пулеметов, «восьмерки» получали 30-мм пехотный автоматический гранатомет АТС-17 «Пламя», устанавливавшийся в дверном проеме. У мотострелков это грозное оружие, обладавшее высокой плотностью огня и навесной траекторией, позволявшей накрывать противника в окопах и на обратных скатах высот, было очень популярно, служа настоящей «взводной артиллерией». К числу несомненных достоинств гранатомета относились и боеприпасы осколочного действия, обеспечивавшие эффективное поражение живой силы.
На фоне «настоящих» пушек гранатомет, может, и выглядел не очень впечатляюще, имея небольшую дальность стрельбы порядка 800 м, да и граната весом 275 г была в 1,5 раза легче пушечного снаряда аналогичного калибра и не обладала сколько-нибудь эффективным пробивным действием, что могло понадобится при встрече с защищенной целью. Однако своему назначению он вполне соответствовал, будучи способным вести огонь очередями с темпом до 400 выстрелов в минуту, накрывая обширную зону сплошного поражения. Каждая граната ВОГ-17 (выстрел осколочный гранатометный) обеспечивала площадь поражения живой силы в 30 м2, в 1,5 раза превосходя по эффективности (при том же калибре) осколочно-фугасные снаряды автоматической пушки 2А42, установленной на БМП-2.
Что называется, «на руку» была легкость АГС-17 (не зря его делал авиационный оружейник): вместе с опорной треногой вес гранатомета составлял всего 30 кг — это снимало проблемы с его установкой и креплением на вертолете (та же пушка 2А42 в «чистом виде», без узлов крепления и подачи, весила 115 кг). Не менее существенным являлось то, что отдача АГС-17 выглядела, по артиллерийским меркам, совершенно незначительной, и гранатомет без каких-либо ограничений позволял размещение на борту вертолета (чего нельзя было сказать о пушках - у артиллерийских систем такого калибра усилие отдачи, в лучшем случае, достигало 5—6 т, удары которых были губительны для неприспособленной и довольно «нежной» конструкции винтокрылой машины).
Изображение
Подвеска авиабомбы ФАБ-500М62 на вертолет Ми-8МТ из 3-й эскадрильи 181-го ОВП. Полк получил свои первые «эмтэшки» в начале ноября 1980
Неудивительно, что удобство и несложность АТС-17 привлекли авиационных конструкторов и, не тратя времени на разработку специального бортового варианта, на Ми-8 начали ставить обычный пехотный образец на штатном станке-треноге. Питание осуществлялось из ленты в барабане на 29 выстрелов ВОГ-17А с 275-граммовой осколочной гранатой («некруглое» число было обусловлено тем, что по особенностям зарядки первое звено всегда шло пустым). Еще два барабана помещались в брезентовой сумке под запасной боекомплект, крепившейся рядом по левому борту. Доработочный заводской комплект включал деревянные «башмаки» на опоры и растяжки, которыми «Пламя» крепили к полу, гася его все же ощутимую для стрелкового оружия отдачу, чтобы дергающийся гранатомет не вылетел из кабины (при стрельбе на земле АГС подскакивал так, что его опоры приходилось вкапывать в грунт или оседлывать станок, прижимая своим весом норовистое оружие).
Вести огонь из АГС следовало наводя его вперед по полету с соответствующим упреждением по расстоянию и высоте, сообразно скорости вертолета и навесной траектории летящих гранат. Наиболее эффективной была стрельба с круга, когда вертолет закладывал вираж вокруг цели и та все время оставалась в поле зрения, позволяя достаточно точно наводить оружие.
В одном таком случае пара Ми-8Т с ведущим капитаном Е. Сурниным из 280-го ОВП, выполняя 11 июня 1980 г. поиск в районе южнее Газни, в предгорьях наткнулась на конный отряд. Вертолеты недавно переоборудовали под усиленное вооружение, и летчики получили возможность попрактиковаться в стрельбе. Борттехник М. Кель, из поволжских «русских немцев», рассказывал: «Скакали красиво, как в фильмах про Гражданскую войну, в чалмах и патронташах, бешметы по ветру стелились. Нырнули было в пальмовую рощицу, но командир заложил вокруг нее крутой вираж, отсекая путь. Пока не кинулись врассыпную, я накрыл всю группу короткой очередью гранат на десять. Цель была на виду, рядом, так что фонтаны разрывов видны были очень четко, легли кучно. Сделали еще круг — ни один не поднялся, только лошадь выскочила из рощицы с распоротым брюхом, и та рухнула тут же».
АГС-17 «Пламя» на вертолетах в первые годы кампании использовали достаточно широко: к примеру, в эскадрилье Ми-8 Кундузского 181-го ОВП, работавшей в 1981 г. в Файзабаде, расход боеприпасов к АГС порой достигал внушительных цифр: 6 февраля — 85 выстрелов; 8 февраля — 82; 13 марта — 300; 21 июня — 261.
Усилению подверглась и система бронезащиты кабины экипажа, которую дополнительно прикрыли закрепленными на наружных кронштейнах стальными экранами толщиной 5 мм. Внутри броня навешивалась на перегородке за креслами летчиков, на двери со стороны грузовой кабины, по бокам у блистеров, а также снизу на полу и спереди под приборными досками (позднее эти листы сделали откидными, на шарнирах, «гармошкой» — для улучшения обзора на взлете и посадке). Часть вертолетов уже на заводе оборудовалась системой заполнения баков углекислым газом, предотвращавшим опасность взрыва при попаданиях: баллон ставился в грузовой кабине, однако емкость его была невелика, и борттехник открывал вентиль лишь при угрозе обстрела.
В дополнение к 180 кг «штатной» брони сами летчики обычно укладывали под ногами или вешали на стенки кабины бронежилеты: надевать раскаленные латы в летнюю жару все равно не находилось желающих. Ими же укрывали дополнительный бак в грузовой кабине или держали под ногами у кормовой огневой точки. Еще одной мерой защиты служили запасные парашюты, которые бросали на нижние панели остекления, рассчитывая, что в плотном шелке спрессованной парашютной ткани пуля непременно застрянет (это поверье отнюдь не было безосновательным — так оно частенько и бывало).
Изображение
Аварийная посадка Ми-8МТ капитана Пыжкова из 181-го ОВП. При посадке на большой скорости вертолет снес левую стойку шасси и завалился на блок УБ-32А, спасший его от опрокидывания. Гульхана, 26 июня 1981 г
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#6 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:19

На втором этапе доработок устанавливались автоматы отстрела ИК-ловушек АСО-2В, а затем эжекторно-выхлопные устройства (ЭВУ), предназначенные для защиты от переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК) с тепловыми ракетами. Если доработка вооружения в некоторых частях и подразделениях задерживалась, то оба этапа переоборудования проводились разом. Несмотря на донесения разведки о наличии зенитных комплексов в бандах, случаев применения ПЗРК в первый год войны не было, не встречали их и среди трофеев3, из-за чего уже смонтированные «уши» ЭВУ на Ми-8Т нередко снимали: потрепанным «восьмеркам» ощутимо недоставало мощности, и сопротивление объемистых коробов и лишние 68 кг веса становились обузой.
К числу немногих последующих изменений заводских доработок относилось устройство прицела пулеметных установок, первоначально выполненного грубовато из довольно толстой стальной полосы, перекрестье которой полностью перекрывало цель, мешая ловить ее на мушку. Посередине креста появился зазор (кое-где его сразу пропиливали вручную), куда подводился шарик мушки. Позднее прицел стал концентрическим с двумя кольцами, облегчавшими наводку.
Примечательно, что упор в усилении вооружения делался на «противопехотное» оружие. Пулеметы и осколочные гранаты АГС служили прежде всего для борьбы с живой силой, ведь уничтожение противника оставалось наиболее надежным средством наведения порядка и «насаждения народной власти» (как формулировались конечные задачи многих операций). Средств для этого не жалели: при штатном боекомплекте в 400—450 патронов у ферменных пулеметов, двух коробок у носового и стольких же — у кормового ПКТ в полет брали десяток патронных коробок, наваливая в них груды лент (сослуживец и товарищ уже знакомого нам Келя по 280-му полку борттехник Т. Осадчий на этот счет говорил: «Запас карман не тянет, а чувствуешь себя как-то спокойнее»). Пулеметы на практике выгодно отличались от НАР возможностью продолжительной работы, позволявшей сделать нужное число заходов на цель, раз за разом перезаряжая оружие, в то время как после нескольких залпов ракет опустевшие блоки оставались висеть бесполезным грузом. Иногда, когда целью оказывался особо «крепкий орешек» или предстояло работать вдали от базы, в грузовую кабину с собой даже брали запас НАР и несколько бомб, чтобы вновь вооружить машину, подсев неподалеку от места удара.
В новинку многим летчикам было широкое использование бомбового вооружения. «Восьмерка» допускала применение широкой номенклатуры авиабомб калибром от 50 до 500 кг, с соответствующим прицелом бомбометания ОПБ-1P, однако далеко не все экипажи имели практический опыт бомбометания. Между тем в арсенале вооружения вертолета бомбы являлись наиболее мощным средством поражения, а сложившаяся обстановка требовала самого широкого их использования. Не то чтобы противник располагал крупными силами, развитой инфраструктурой или боевой техникой, к чему готовились в боевой учебе дома, — сами местные условия требовали для выполнения буквально любой боевой задачи, связанной с необходимостью огневого воздействия, достаточно внушительных средств и нарядов сил.
Причинами являлись как особенности афганских ландшафтов (горной местности с большим количеством естественных укрытий и укреплений в виде пещер, расщелин, завалов камней и пр.), так и своеобразие местной архитектуры, где традиционные постройки (толстостенные дувалы, каменные крепости и даже обычные сельские дома с глинобитными стенами метровой толщины) больше соответствовали фортификационным сооружениям. Они служили надежными убежищами противнику: под прикрытием прочных стен устраивались огневые точки, «выкурить» которые было крайне непросто. Пулеметы и маломощные НАР в борьбе с такими объектами оказывались во многих случаях совершенно бесполезными.
Подходящим средством выступали бомбы, позволявшие уничтожать даже хорошо защищенные цели. По боевому опыту, в наставления по боевому применению внесли соответствующие дополнения для наиболее эффективного использования армейской авиации. Так, для поражения типовой цели — защищенной огневой точки в горах или отдельного дома — назывался необходимым наряд сил из шести Ми-8 с вооружением по четыре осколочно-фугасных бомбы ОФАБ-250 на каждом; чтобы уничтожить крепость или дувал с засевшим противником, следовало выделить четверку Ми-8 с парой фугасных бомб ФАБ-500 на каждом либо, учитывая ослабленные несущие свойства в жару и в высокогорье, — два звена с вооружением из пары ОФАБ-250 на вертолете (следует оговориться, что эти рекомендации были расчетно-нормативными для «гарантированного поражения» противника и соблюсти их, выделяя назначенное количество машин на удар, мало когда удавалось; обычно обходились более скромными силами, «действуя по обстановке»).
Изображение
Доработка Ми-8 включала установку пулеметов, бронирование кабины и зеркал заднего вида у блистеров летчиков. 280-й ОВП, март 1981 г.
Работа вертолетов в качестве бомбардировщиков имела естественные особенности в тактике, тонкостях построения боевого захода и прицеливания. Пользоваться при бомбометании приходилось прицелом ОПБ-1P — почтенных лет устройством еще военных времен, представлявшим собой перископическую трубу с визиром, устанавливавшуюся в полу у рабочего места штурмана (в походном положении она висела на стенке кабины). Летчики жаловались на неудобство в работе и невысокую точность прицеливания, позволявшего бомбить только с горизонтального полета. К слову, первые модели прицелов этого типа имели прототипом германский бомбардировочный прицел Лотфе FL 206 образца аж 1926 г., предоставленный для воспроизводства тогдашними немецкими партнерами, и мы скоро будем иметь возможность отметить столетний юбилей приспособления, бессменно остающегося на вооружении отечественной авиации.

Имели место и другие детали, которые следовало учитывать. Весьма существенным являлось соблюдение режимов полета при бомбовом ударе, что для вертолета с его небольшими скоростями и высотами было напрямую связано с безопасностью. Игнорирование этих моментов грозило попаданием под собственные осколки, разлетавшиеся у бомб достаточно далеко и сохранявшие убойную силу в сотнях метров. Так, у бомб-«соток» осколки долетали до высоты 600 м, а у бомб калибра 250 и 500 кг поднимались до высоты 900 м, что следовало принимать во внимание при организации удара (для сравнения: при стрельбе НАР типа С-5 из вертолетных блоков с пикирования безопасной являлась высота порядка 50—75 м). Бомбили обычно с установкой взрывателей на замедление, позволявшее уйти на безопасное расстояние от места удара. Однако бывало всякое...

При выполнении бомбометания 26 июля 1980 г. пара Ми-8 заходила на удар, держась на 50-метровой высоте. Ведущий отбомбился по цели, однако следовавший сразу за ним ведомый вышел прямо под разрывы и получил заряд осколков по полной мере: прошиты были баки, кабина летчиков, посекло даже фермы подвески. По счастью, осколки миновали летчиков, однако из атаки вертолет вышел с белесым шлейфом — керосин буквально лился наружу, убывая с таким темпом, что через пару минут на табло в кабине загорелся «аварийный остаток» и пришлось садиться здесь же, рядом с местом бомбардировки. Пока напарник осуществлял прикрытие с воздуха, сдерживая огнем зашевелившихся душманов, экипаж спешно латал бак, заклеивая пробоины.

20 сентября 1980 г. вертолетчики Файзабада получили приказ на срочный удар по цели в соседнем кишлаке, где собрался душманский совет. Выполнять задачу ушло звено Ми-8, три из которых несли блоки, а на один решили подвесить бомбы. На беду, их запасы в эскадрилье были на исходе и пришлось подбирать все остатки. На Ми-8Т подвесили все, что было: две осколочно-фугасных ОФАБ-100-120, одну ОФАБ-250-270 и подвернувшуюся толстостенную ФАБ-250Т. Толстостенная бомба с прочной литой головкой из качественной стали предназначалась для поражения укреплений и защищенных целей, но не для применения с вертолета, имея даже иную, трехушковую, подвеску. Однако выбирать не приходилось, и мощную фугаску приспособили на вертолет. Бомбы бросали по одной в заходе, с высоты в 50—70 м, установив взрыватели на 12-секундное «маловысотное» замедление. С «твердолобыми» бомбами прежде иметь дело не доводилось, и когда до нее дошла очередь, борттехник решил выглянуть в дверь грузовой кабины — мол, если рванет лучше обычных, то и дальше будем такими работать.

После он рассказывал: «Рванула она сразу после удара о землю, прямо под вертолетом. Взрыватель оказался с дефектом или вооруженцы что-то там накрутили, но отойти мы не успели. Едва я высунул голову, чтоб вниз глянуть, как грохнуло... Вертолет подбросило, все в дыму и пыли, обернулся — господи, из чашки сиденья торчат двумя «розочками» клочья парашюта. Осколки прошли сквозь него насквозь. Один ушел в потолок навылет, а другой засел в коке двигателя, потом выковыряли — рваный кусок металла, грамм сто в нем было. Другие осколки наделали дырок в баках, редукторе, лопастях, хвост пробили, задели держатель и переднюю стойку, даже двигателю досталось. Кое-как баки позатыкали тряпьем и на последних каплях притянули домой. Всего потом насчитали 42 дырки, месяц возились с ремонтом».
Изображение
Установка ферменных пулеметов ПКТ на Ми-8. Боекомплект ферменных пулеметов составлял по 450 патронов на установку
26 июня 1981 г. при подрыве на собственных бомбах был потерян Ми-8Т из состава 280-го полка. Бомбили «зеленку» вдоль реки северо-западнее Кандагара, выполняя бомбометание с 50-метровой высоты. Вертолеты несли по паре ОФАБ-100-120 и паре ОФАБ-250-270, однако по ошибке при снаряжении бомб взрыватели оказались выставленными на мгновенное срабатывание (для этого достаточно было всего-то выкрутить один винтик...). При сбросе первая же «сотка» разорвалась прямо под вертолетом капитана Г. Говтвяна. Прошитая осколками машина «посыпалась» вниз на вынужденную, угодила при посадке в арык и подломила переднюю стойку. Все трое летчиков получили ранения, к тому же из ближних кишлаков к упавшей машине уже спешили душманы. На выручку летчикам пришли другие экипажи, однако изувеченную «восьмерку» пришлось сжечь на месте.

Имеющиеся на борту средства поражения обеспечивали непрерывность воздействия на цель в ходе атаки. Так, ракетами с безопасной дальности 1300—1500 м подавляли сопротивление, следом, часто в том же заходе, разрушали дувалы и укрытия бомбовым ударом, не прекращая поливать цель пулеметным огнем.

Вертолетчики 50-го полка за первый год войны израсходовали 56400 НАР и 1328 авиабомб, имея в среднем 537 вылетов на экипаж, 2088 использованных НАР и 49 бомб. Всего же за 1980 г. ВВС 40-й армии были израсходованы 634862 НАР (инженерный отдел штаба ВВС приводил несколько иную цифру-641000 подготовленных ракет, большей частью С-5 разных типов). Что же касается патронов, то их списывали валом, с усмешкой вспоминая о том, как еще несколько месяцев назад нужно было отчитываться за их расходование, предъявляя по счету стреляные гильзы. Показательно, что расход пулеметных патронов к ПКТ в отчетности по боеприпасам штаба ВВС даже не учитывался, в отличие от прочих, «подотчетных», средств поражения — по заявке просто подвозили требуемое количество боеприпасов.

Строго велся поначалу и учет настрела пулеметов, не допускалось использование выработавших ресурс стволов, благо устройство ПКТ предусматривало смену при перегреве и износе, для чего в комплектации пулемета имелся сменный ствол. Вскоре стало не до «бухгалтерии»: вертолетчики делали по пять—шесть вылетов в сутки, проводя на аэродроме и в воздухе по 15—18 ч, а основная нагрузка приходилась на отвечавших за подготовку борттехников и «агрессоров» (как звали вооруженцев). Внимание на ограничения уже не обращали, лишь бы пулеметы исправно работали. ПКТ оказался весьма надежным оружием, перекрывавшим все назначенные нормативы и исправно переносившим жару и всюду проникающую пыль, способную точить детали, словно абразив. Присмотра требовали лишь спусковой механизм и электроспуск, износ которых приводил к возможности случайного срабатывания, из-за чего неожиданная очередь могла прозвучать и при жесткой посадке. Случалось, переработка доходила до того, что начинали гнуться затворные рамы.

Об интенсивности расхода боеприпасов можно судить хотя бы по следующему примеру: 11 марта 1981 г. звено Ми-8 из Файзабада при выполнении рядового задания по сопровождению колонны израсходовало 806 ракет С-5КО, 300 гранат к АГС-17 и 14200 пулеметных патронов (более полусотни полных лент!). Вертолет командира звена капитана Сергеева вернулся с восемью пулевыми пробоинами. Повреждения, включая дыры в блоках, получили и другие машины.

26 мая 1981 г. комбинированным ударом атаковали базу, где остановилась на отдых банда. Дом с душманами и находившиеся рядом постройки две пары Ми-8Т и Ми-8МТ смели четырьмя фугасными «пятисотками» и 255 ракетами С-5КО. После этого на развалины со всеми, кто сумел уцелеть, обрушились 58 осколочных гранат из АГС-17 и шквал пулеметных очередей.

Одна только дюжина «восьмерок» Файзабадской эскадрильи 181-го ОВП в «горячий» сезон расходовала ежемесячно пятитонный грузовик патронов. Под стать им была и «выработка» бомб и ракет, особенно возраставшая в дни операций, сменявших будничное сопровождение транспорта, поддержку войск и охоту за бандами.

Известность получила операция по штурму горы Сангидуздан, с давних пор имевшей мрачную репутацию разбойничьего гнезда — «Горы воров», пещеры которой облюбовали хозяйничавшие в округе банды. Первый раз, в мае 1980 г., засевших там душманов при поддержке гаубиц и реактивной артиллерии выбивали неделю, но вскоре те вновь вернулись в свои убежища. Повторный штурм горы, на картах значившейся как «отметка 2700», начатый 23 августа при поддержке усиленной вертолетной эскадрильи Ми-8 и звена Ми-24, завершился к концу дня. Дюжина «восьмерок» подвергла гору бомбардировке ФАБ-500 и выжгла укрытия зажигательными ЗАБ-100, пройдя по склонам ливнем из 2107 ракет. Сангидуздан удалось взять ценой гибели одного нашего радиста, находившегося при авианаводчике, и нескольких раненых.

Однако по мере использования вертолетного вооружения начали выявляться и его недостатки, особенно ощутимые в накаляющейся обстановке. Оценивший силу авиации противник стал уделять должное внимание ПВО. В душманских отрядах и в охранении баз мятежников все чаще попадались 12,7-мм пулеметы ДШК и еще более мощные 14,5-мм ЗГУ, способные поразить воздушную цель на высоте до 1300—1500 м и дальности в 1500—2000 м. При встрече с ними бортовые пулеметы «вертушек» уже не давали желаемого преимущества, уступая крупнокалиберному оружию по всем показателям — 50-граммовая пуля ДШК (не говоря уже о более тяжелой 14,5-мм) сохраняла убойную силу далеко за пределами дистанции прицельного огня. Даже если массивная пуля не пробивала броню, она выкалывала куски с ее тыльной стороны, и поток вторичных осколков летел в кабину.

Встреча со «сваркой», как прозвали крупнокалиберные пулеметы за характерные вспышки выстрелов, не раз оборачивалась трагично. В 280-м полку 23 июля 1980 г. погиб попавший под огонь ДШК экипаж замполита эскадрильи капитана Н.Г. Епифанова. В операции под Кандагаром летчики выполняли задачу по корректировке огня артиллерии и, кружа над селением Спинахула, попали под огонь замаскированного пулемета. Очередь с пары сотен метров пришлась прямо по кабине, поразив летчиков, машина резко пошла вниз и взорвалась на окраине кишлака.
Изображение
Эжекторно-выхлопные устройства раннего образца на патрубках двигателей Ми-8Т 280-го ОВП. Кандагар, март 1981 г
Всего через неделю, 31 июля 1980 г., при высадке десанта южнее Газни Ми-8 капитана М. Трошева из 280-го ОВП получил очередь из ДШК в упор. Пули прошили баки, двигатели и разнесли электроарматуру. Штурман Сергей Антонов позже вспоминал: «Горели страшно, всем бортом: по грузовой кабине лился пылающий керосин, в спину дышало жаром, глаза ел черный дым. Я различал перед собой лишь линию горизонта, командира за тучей копоти уже не видел и только по движению ручки чувствовал — рядом живой. Машина последний раз нас выручила, продержавшись минуту, пока шли к земле. Садились вслепую, ткнувшись носом в валун. Взорвалась она, как только мы отбежали в сторону. В подбиравшей «восьмерке» нас не могли узнать — лица и руки были покрыты жирной гарью, так что блестели только глаза и зубы...»

21 апреля 1981 г. при ведении разведки вдоль границы у кишлака Баля-Мургаб вертолет пограничников попал под огонь, и одна из пуль, прошедшая в кабину снизу, перебила ручку управления и попала в лицо командиру капитану Г. А. Ткачеву. Управление падающей «восьмеркой» сумел перехватить штурман майор Ю.К. Аверченков, дотянувший вертолет домой.

В свинцовой метели на выручку иной раз приходила удача: майор В. Оболонин из 181-го ОВП в одном вылете весной 1981 г. чудом избежал двух «своих» пуль. Стоило летчику наклониться, чтобы осмотреться, как одна из пуль прошла у его спины, вспоров сиденье, а другая, направленная прямо в лицо, пробила стекло и засела в авиагоризонте, выбив его шарик наружу. Таким же счастливым оказался комэск 280-го полка майор В. Сидоров, которому при высадке досмотровой группы у каравана в Регистане пулей, прошившей кабину, «подстригло» волосы. Его штурман получил ранение в шею, а борттехнику пришлось прикрывать отход, отбиваясь из ручного пулемета.

Громоздкая установка ферменных пулеметов сказывалась на летных характеристиках вертолета: объемистые коробки с патронами и сборники лент, стоящие поперек потока, ощутимо тормозили вертолет, «съедая» скорость и маневренность. Не очень удачным был и сам монтаж — на крайних пилонах с большим разносом от прицельной линии, сказывавшийся на точности огня (на Ми-8Т разнос пулеметов между собой составлял 5 м, а на Ми-8МТ даже больше шести).

Для кучности огня и удобства эксплуатации более выгодным представлялось размещение пулеметов у бортов, где к ним можно было организовать подвод лент из грузовой кабины, однако на «восьмерке» им мешало сплетение ферм подвески, из-за чего пулеметные установки и пришлось вынести подальше, на свободное место. Точности огня препятствовали также сами особенности динамики полета вертолета: характерным его свойством является полет с небольшим креном и скольжением, призванным компенсировать боковую составляющую тяги рулевого винта. К тому же пулеметы подвергались изрядным вибрациям, свойственным винтокрылой машине, что в сочетании с недостаточной жесткостью консольного крепления установки на крайних пилонах самым отрицательным образом сказывалось на кучности стрельбы.

Можно возразить, что в тех же условиях тряски и прочих помех работали и подвесные ракетные блоки, однако они, по определению, являлись оружием «залпового огня» и даже при прицельной стрельбе предполагали площадное накрытие цели; с учетом этого работала и система управления огнем, выпускавшая на «восьмерках» при одном нажатии на боевую кнопку разом не менее восьми ракет. Кроме того, ракеты не требовали прямого попадания (в отличие от пулеметов), и при достаточной мощности полуторакилограммовой боевой части их разрывы поражали цель, даже ложась неподалеку. Для стрелкового оружия точность, напротив, является определяющей для эффективности огня, однако пулеметы на фермах, в лучшем случае, могли вести «поливную» стрельбу в направлении цели.

Не очень эффективной оказалась и фиксированная установка оружия, требовавшая наведения всей машиной и выдерживания направления на цель в течение всего огневого контакта. Более удобным оставался носовой ПКТ, позволявший вести огонь в довольно широком диапазоне передних курсовых углов, не меняя направления полета и не стесняя летчика в маневре. Еще одним доводом становилось чрезмерное время снаряжения пулеметных боекомплектов: на первый план выступала быстрота подготовки и снижение трудоемкости, в то время как для каждого из четырех «стволов» нужно было перебрать патроны, очистить их от смазки и сора и набить в бесконечные груды лент. В итоге кое-где наружные ПКТ стали снимать уже в 1981 г., а к 1984 г. на «восьмерках» их практически не осталось. Летом 1984 г. в 280-м полку, все еще продолжавшем летать на Ми-8Т, имелся всего один остававшийся вертолет с такой установкой. Видимо, последними такими вертолетами были несколько «пожилых» газнийских Ми-8Т, летавших с наружными пулеметами еще в начале 1985 г., тем более примечательных, что они считались «сильными» машинами благодаря хорошо отрегулированным двигателям.
Изображение
«Восьмерка» замкомэска 280-го ОВП майора Н. Бабенко. За остеклением кабины хорошо видны передние бронеплиты, но по какой-то причине сняты зеркала заднего обзора у летчиков
Изображение
На площадке, где с трудом садился вертолет и гуляли постоянные ветры, экипаж не глушил двигатели, удерживая их на «малом газу» в готовности подняться в воздух
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#7 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:26

Носовая и кормовая установки практически без изменений прошли всю войну, хотя и обладали рядом недостатков. Так, при стрельбе из носового ПКТ пороховые газы и дым от обгоравшей смазки заполняли кабину, которую приходилось проветривать, приоткрывая блистеры (несущественный, казалось бы, момент был способен повлечь большие неприятности — пороховой дым со сладковатым привкусом токсически воздействовал на организм, вплоть до отравления и потери сознания). Но это были мелочи по сравнению с теми хлопотами, которые доставляла кормовая огневая точка, располагавшаяся в аварийном люке. Последний по своему назначению открывался «раз и навсегда», особенно на Ми-8Т, где он при откидывании просто улетал наружу. Потеряв не одну крышку, их стали снимать, оставляя на земле перед вылетом, но на рулении через метровый проем люка пыль и мусор засасывало, словно пылесосом, и в кабине было не продохнуть.

В конце концов, на «эмтешках» люк стал «многоразовым» и сбрасывался внутрь, хотя поставить его на место в полете все равно было невозможно. Многие предпочитали летать вообще без люка, прикрывая отверстие куском фанеры или дюраля; встречались и более хитроумные решения местных умельцев, делавших люк открывающимся на петлях от снарядных ящиков с уплотнением из резиновой трубки и дверными ручками. Еще раньше «с неба на землю» вернули АГС-17, который с изменением тактической обстановки все чаще стал обнаруживать «профнепригодность». В первую очередь, сказывались специфические условия службы авиационного вооружения, общими требованиями к которому оставались высокая скорострельность, позволяющая попасть в цель в считанные мгновения контакта при больших скоростях, как можно большая масса секундного залпа, делающая поражение надежным, и высокая начальная скорость пули или снаряда по условиям точности и дальности стрельбы. По всем этим параметрам АГС далеко отставал от авиапушек. Так, при равном с ним калибре 30 мм, стоявшее на вертолетах Ми-24П орудие ГШ-2-30К имело впятеро более высокий темп стрельбы и обладало на порядок более «тяжелым» секундным залпом (17,3 кг против 1,7 кг) при вдвое большей прицельной дальности. Прицельный огонь из гранатомета сам по себе был проблематичным: на вертолете его ставили вообще без какого-либо прицела, бесполезного в воздухе, ведь поле зрения штатной оптики было слишком мало для стрельбы в движении и заметить цель было почти невозможно, а никаких угловых сеток для поправки на скорость он не имел. В частях пробовали ставить самодельный целик с мушкой, но эффекта они не давали, и огонь приходилось вести на глаз с поправкой по первому разрыву.

Короткоствольный гранатомет посылал «тупорылую» гранату с небольшой скоростью (ее можно было видеть в полете), и она летела к цели несколько секунд. Начальная скорость при выстреле была сопоставима со скоростью самого вертолета, из-за чего при стрельбе вбок требовалось брать очень большое упреждение, в том числе и по высоте, ведь траектория полета гранаты была «минометной». Стрельбу «навскидку» усугубляла установка АГС в узкой двери, причем громоздкая тренога смогла разместиться только в глубине кабины, что вызвало смещение оружия на полметра от проема и еще больше сузило обзор и сектор обстрела. В результате заметивший цель стрелок имел очень мало времени для наводки и, чтобы накрыть противника, требовалось «поправлять» очередь, следя за разрывами (как при стрельбе из пулемета), но этому мешала внушительная отдача и та же невысокая начальная скорость. Для гарантированного поражения требовалось выпустить 10—15 гранат, а за это время вертолет уходил вперед на 100—200 м, и очередь нужно было оканчивать уже назад по полету. Стрелок мог подключиться к щитку СПУ рядом с дверью (другой такой же щиток был смонтирован у заднего люка), чтобы летчик, отстрелявшись, мог «передать» ему цель, но такое взаимодействие было хорошо в теории и не снимало проблем с прицеливанием.

Наилучшие условия для стрельбы предоставлялись с круга, когда вертолет описывал вираж постоянного радиуса, в центре которого оставалась цель — «центр вращения», куда постоянно было направлено оружие, бившее в одну точку. Однако такой маневр был затруднен в горных теснинах и небезопасен над враждебными кишлаками, ведь вертолет подставлял брюхо под очереди из-за соседних дувалов. Наиболее практичным оставался быстрый удар с пологого пикирования с выходом из атаки крутым боевым разворотом с набором высоты, а стрельбу вдогон предупреждал огонь из двери или заднего люка, однако для такого приема гранатомет подходил мало.

Позднее, когда появилось специальное исполнение гранатомета АГ-17А (216П-А) для подвесной вертолетной гондолы ГУБ, малая скорострельность и «окопная» баллистика продолжали оставаться его ахиллесовой пятой: при стрельбе на прицельную дальность 700—800 м из-за навесной траектории приходилось задирать нос вертолета, теряя скорость, а израсходовать полный боекомплект в 300 патронов не удавалось и в пяти—шести заходах. Сделать это можно было разве что с висения, правда, такая возможность встречается все больше в популярной литературе и приключенческих фильмах, живописующих действия вертолетов из засад: препятствием являлась сама динамика вертолета, способного висеть только с изрядным углом тангажа, задрав нос, что препятствует прицеливанию. Свое влияние оказывала отдача, способствующая потере высоты и развороту, а если учесть естественное стремление летчика использовать в бою преимущества маневра и скорости, не выглядя неподвижной мишенью, то очевидной становилась предпочтительность и сама возможность стрельбы, в том числе из стрелкового оружия и НАР, практически исключительно с «нормального» полета, реализуя известную с военного времени формулу «скорость—маневр—огонь».

Проблем в использовании АТС добавляли небезопасные в обращении боеприпасы: взрыватель мгновенного действия ВМГ-А не обладал предусмотренными для авиационных средств степенями предохранения, что вынуждало вести стрельбу с оглядкой на погоду. Запрещалось использовать АТС в дождь и снег, когда граната с чрезмерно чувствительным взрывателем могла разорваться в воздухе сразу после выстрела. Другим недостатком был чисто осколочный характер поражения, эффективного лишь на открытом месте и не подходящего против даже легких укрытий (впрочем, граната создавалась именно для борьбы с живой силой и в этой роли была вполне удачна). Хотя рядом с АТС вешалась сумка для пары сменных магазинов, с собой редко брали второй боекомплект, ведь заменить пудовый барабан в одиночку в уходящей из-под ног кабине было достаточно трудно.

Установка в дверном проеме затрудняла вход и выход летчикам и перевозимым бойцам. Протиснуться рядом с АГС при висящем барабане, чтобы попасть в кабину (или выйти из нее), можно было только боком. Демонтаж всего АГС со станком занимал в лучшем случае 5—6 мин, и в аварийных случаях, когда на спасение оставались секунды, экипажу приходилось надеяться лишь на сдвижные блистеры кабины. Загромождавший дверь АГС делал невозможной высадку десантников, чему мешал еще и всевозможный скарб, которым те были навьючены при выходе на операцию — от оружия и боеприпасов до продовольствия и спальных мешков. Между тем десантирование, наряду с перевозками, оставалось важнейшей задачей «восьмерок» (на них приходилось более половины всех вылетов). Как бы ни была привлекательна огневая поддержка десанта, снимать и вновь ставить трехпудовую махину в полете не представлялось возможным.

Надо сказать, что в этом проявлялась и другая особенность Ми-8 — единственная посадочная дверь, остававшаяся буквально узким местом машины. Задними створками пользовались редко, ведь их открытие и закрытие вручную занимали до 10 мин .причем для этого требовалось покинуть вертолет и находиться у хвоста машины снаружи — недопустимо долго под огнем, часто встречавшим десант. Вопрос иногда решали, вообще снимая створки и настежь открывая грузовую кабину, проем которой прикрывала лишь страховочная сетка. Только в 1996 г., на тридцатом году эксплуатации вертолета, завод смог ввести еще одну дверь справа и заменить створки откидной рампой.

Высокую плотность огня, казалось бы, могли обеспечить стрелки-десантники, использующие собственное и бортовое оружие. Однако на вертолетах они оказывались далеко не всегда, да и задачи на штурмовку и десантирование часто не совпадали. К примеру, в ходе проведения операции по уничтожению базового района противника в провинции Фариаб на севере страны в январе 1982 г. к высадке десанта численностью 1200 человек привлекались полсотни вертолетов (30 советских и 12 афганских Ми-8Т, а также восемь Ми-6). Несмотря на обеспечение десантной операции солидными воздушными силами, которые должны были расчистить зону десантирования, противник сохранил там огневые средства, и две «восьмерки» были сбиты прямо на площадках высадки.

В ноябрьской операции 1985 г. в провинции Кандагар вертолеты совершили высадку 19 тактических десантов общей численностью 2190 человек, выполнив 508 вылетов, и провели за то же время 127 авиаударов. Из общего числа вылетов 31 % занимала огневая поддержка, а 69% — десантирование и обеспечение войск, для которых главной задачей было отнюдь
Изображение
Ракетный залп снарядами С-8 с вертолета Ми-8МТ (борт 52). 335-й ОБВП. Окрестности Джелалабада, 1987 г
не усиление стрелкового вооружения «борта». Риск при этом был слишком велик, ведь в подбитом вертолете могло погибнуть вместе с экипажем все отделение десантников. Сама «восьмерка» использовалась далеко не лучшим образом, и подавление противника отводилось более эффективным средствам — боевым вертолетам, штурмовикам и артиллерии. В ходе высадки десантов на одной из площадок 23 ноября были сбиты вертолеты Ми-8МТ капитанов Капитонова и Домрачева (вертолеты сгорели, экипажи успели покинуть машины). Командир 280-го ОВП полковник Ю.В. Филюшин после неудачного начала принял решение лично возглавить высадку, но его Ми-8МТ попал под огонь и взорвался в воздухе, в нем погибли все находившиеся на борту. Потери, как отмечалось при разборе операции, стали следствием плохой организованности действий, неподготовленности руководства и неумения распределить силы при встрече с зенитным противодействием. Еще одним недостатком называлась неподготовленность десанта к ведению огня с борта вертолетов при поддержке высадки.

Для сколько-нибудь эффективной стрельбы с воздуха находящимся на борту стрелкам нужны были определенные навыки, поскольку стрельба с воздуха имела ряд особенностей: попасть в цель с несущегося вертолета, вибрирующего и раскачивающегося, становилось нелегким делом, требовавшим известного опыта и мастерства (как говорили, «проще попасть, крутясь на карусели»). Кто и как должен был обучать пехоту и десантников, оставалось нерешаемой задачей — для этого предстояло перекраивать план полетов и назначать специальные вылеты, организуя подъем бойцов в воздух и тренировки в ведении огня, о чем в курсе боевой подготовки и слова не говорилось. Для «рядового и необученного», не привыкшего учитывать скорость и маневр машины, поправки на ветер и снос потоком от винта, попадание было делом случайным.

Например, штурман А. Багодяж из 239-й ОВЭ так описывал свой первый опыт: «В патруле под Газни заметили за склоном группу «духов». Я открыл блистер и стал поливать их из автомата. С ведомого Ми-8 тоже стрелял «правак». Палили так, что земля внизу аж кипела от фонтанов. Расстрелял я тогда три «рожка», а когда спецназ выскочил и взял «духов», оказалось — только у одного плечо прострелено».

Зато пальба через блистеры, не имевшие ограничителей секторов, не раз оборачивалась прострелами элементов конструкции собственной машины. В частности, в Файзабаде уже к августу 1980 г. почти все Ми-8Т имели дыры от своих пуль, причем у одного из них штурман ухитрился очередью снести ПВД, а другой летчик, попав в защищавшую его же броню, едва не был задет рикошетом брызнувшей обратно очереди. 17 мая 1982 г. был отмечен случай, когда очередью из своего же пулемета ПКТ прошили лопасти винта, к счастью, размочалив лишь соты концевого отсека (это произошло в начале известной Панджшерской операции, для которой привлекли недюжинные силы, однако и потери оказались чувствительными — в первый же день наступательных действий вертолеты с боевыми повреждениями той или иной тяжести считали десятками).
Учить же стрелков было некому и некогда: наставления попросту не предусматривали такой возможности. После первых месяцев, когда многие не прочь были «подлетнуть» в роли стрелка, попробовав ощущений «настоящего боя», война вошла в колею, став для вертолетчиков каждодневной, будничной и изнурительной работой. Набрать бортстрелков «из своих» не было возможности — дел на аэродроме хватало, а немилосердная жара и пыль до предела изматывали людей (к концу первого года войны только из летного состава медкомиссии списали с летной работы почти пятую часть, в том числе 43% — из-за расстройств нервной системы). Все более очевидным становилось, что быть бортстрелком — это работа, для которой необходим профессионал.

Несколько раньше с теми же проблемами столкнулись американцы во время вьетнамской войны. Занявшись усилением вооружения вертолетов, «янки» шли тем же путем, увеличивая количество «стволов» на борту, но с существенными поправками. Прежде всего, это обуславливалось конструктивными особенностями их машин, грузовые кабины которых изначально оборудовались внушительных размеров дверями, а их проемы с обеих сторон нараспашку открывали почти всю кабину — достаточно вспомнить наиболее распространенный UH-1 «Ирокез». Вдобавок сами пулеметные турели вывешивались на выносных кронштейнах снаружи, обеспечивая почти 200-градусные зоны обстрела по бортам от носа до хвоста. В арсенале вертолетчиков находился широкий ассортимент вооружения, включавшего пулеметы, гранатометы и авиапушки в различных установках. Пулеметы, в том числе и наружные на подвесках, имели ленточное питание из кабины, куда можно было загрузить нужное количество патронных ящиков.

Не менее чем тактике и ландшафтным особенностям, вооружение ощетинившихся стволами американских «ганшипов» отвечало самому духу «джи-ай», не привыкших отказывать себе в лишней сотне вылетов и тоннах сброшенных бомб. Вертолетная группировка США во Вьетнаме на порядок превосходила ВВС 40-й армии, достигая 3000 винтокрылых машин самых разных типов против максимум 300 советских «вертушек» к 1988 г. Соответственными были средства и размах борьбы с неуловимыми партизанами — огневой вал, косивший джунгли. Знаменитым стал ответ бортового стрелка журналисту, поинтересовавшемуся, куда тот направляет огонь в непроглядных зарослях внизу: «Сейчас, сэр, я стреляю туда, куда до этого еще не стрелял!»

Оценив роль бортстрелков, американцы подошли к вопросу деловито и продуманно, организовав обучение новой армейской специальности, название которой по-английски звучало с исчерпывающей точностью, указывающей и на рабочее место — Aerial Door Gunner, т.е. воздушный дверной стрелок. К кандидату предъявлялось множество требований, включая 111 пунктов только по физической форме, с особым упором на зрение, цветовое восприятие и слух. Курс тренировок включал навыки обращения со стрелковым оружием всевозможных калибров и систем — от пистолета и пехотной винтовки со штыком до гранатомета, а также изучение тонкостей прицеливания, всякой оптики и приборов ночного видения, освоение работы на разных типах вертолетов, умение наблюдать и искать цели с воздуха. На должность отбирались люди с инициативой и командными склонностями, ведь в их обязанности входило руководство десантниками на борту и прикрытие высадки, для чего бортстрелок обучался основам тактики наступательного и оборонительного боя. Учебный курс предусматривал и обязательное натаскивание на выживание в джунглях, включая навыки ориентирования на местности, отнюдь не лишние в том самом «крайнем случае».

В предложениях такого рода не было недостатка и у нас, однако появление на вертолетах «пулеметных дел мастеров» затормозила чисто отечественная проблематика. Введение новой должности на борту, требовавшее постановки стрелков на летное довольствие, обеспечения их обмундированием, а также неизбежных перемен в документации с учетом налета и пересчетом выслуги, безнадежно увязло в штабных кабинетах. С появлением еще одного члена экипажа понадобилось бы и на треть большее количество комбинезонов, шлемофонов, парашютов и прочего имущества, хоть и имевшегося на складах в изобилии, но с неохотой отпускавшегося снабженцами (до самого конца войны в Афганистане действовали те же нормативы носки одежды, что и в «придворных» частях союзных округов, из-за чего возвращавшиеся выглядели натуральными оборванцами в кое-как подшитых комбинезонах и заплатанных ботинках). В итоге приставить к оружию на борту оказалось некого, и эту работу продолжал выполнять незаменимый борттехник.

В значительной мере перечисленные проблемы обесценивали даже имевшееся на Ми-8 оружие: борттехнику хватало своих обязанностей, внушительный перечень которых включал, помимо подготовки вертолета, снаряжение его боеприпасами, контроль работы наземных специалистов по техническим службам, загрузку и выгрузку при перевозках и десантных операциях, наблюдение в воздухе, присмотр за десантниками и их высадкой. При штурмовке борттехник вел огонь из носового пулемета, ему же приходилось управляться с АТС. Часто оказавшийся в роли «слуги двух господ» член экипажа не успевал перебежать к кормовому пулемету, прикрывая машину на выходе из атаки. Обязанности приходилось перераспределять: курсовое оружие брали на себя летчик и штурман, а борттехник следил за боковыми ракурсами и хвостовой полусферой, по обстоятельствам занимая место у двери или заднего люка.

Свою роль играла и изрядная неповоротливость всей военной машины, продолжавшей готовиться к «Третьей мировой», но не способной решить множество более мелких проблем. Боевая учеба из года в год сводилась к работе с одними и теми же считанными типами боеприпасов. В результате, «командированные на войну» летчики и техники, только попав в Афганистан, впервые встречались со множеством новых, подчас накопленных в немалых количествах на складах моделей, хлынувших на снабжение ВВС 40-й армии.

Большинство незнакомых бомб и реактивных снарядов обладали особенностями, требовавшими навыков и знания «маленьких хитростей» при снаряжении и даже подвеске, не оговоренных ни в какой документации. Впрочем, руководства то и дело не доходили до оружейников, оседая в штабах, а потому оставалось полагаться на советы сменяемых и собственную смекалку. Особенно важным было наличие последней, так как «передача дел» иной раз занимала лишь пару часов...

Не раз такая организация приводила к курьезам: вертолетчики кундузского отдельного отряда в одном из первых вылетов «отбомбились» блоками ракет из-за путаницы при подвеске — УБ оказались на «бомбовых» замках, а бомбы — на «ракетных».

Оружейник В. Паевский так вспоминал о своих заботах: «Однажды к нам на нескольких Ми-6 привезли разовые бомбовые кассеты РБК-250-275 АО-1сч, снаряжаемые мелкими килограммовыми бомбочками, которых я прежде и в глаза не видел. Цинк с пороховыми петардами для вышибания «начинки» куда-то засунули вместе с обычными взрывателями. При сбросах РБК рваться не хотели, и мы стали экспериментировать в окрестностях аэродрома, кидая по одной. После нескольких неудачных попыток мне в голову стукнуло осмотреть остатки бомботары, и на торце обнаружился жирный трафарет — «ВЛОЖИ ПЕТАРДУ!» Таким же методом проб и ошибок мы научились готовить осветительные САБы, никак не желавшие разгораться, а инструкций к ним, как всегда, не было. Снабженцы тоже могли начудить: как-то доставили два десятка бомб ОФАБ-100, и все без ушка для подвески, хоть веревкой привязывай. Откуда такие взялись — непонятно, так они и валялись без толку».

Сплошь и рядом многие ограничения не соблюдались, поскольку считались не такими уж важными. Так, мало кто обращал внимание на сочетание НАР разных типов и партий выпуска в одном блоке, хотя во многих случаях те обладали довольно яркой «индивидуальностью» и разной баллистикой. Встречались и просроченные боеприпасы, которые без разбора шли в общий вал средств поражения. Патроны перед зарядкой некогда было протирать, а набитые ленты грудами лежали на земле, хотя это грозило отказами оружия в самый неподходящий момент. В том же Файзабаде складом боепитания вообще служили вырытые танком объемистые траншеи, куда сваливались привезенные боеприпасы. Небрежного отношения не прощали чуткие взрыватели и ракеты с пороховым зарядом, при всей своей надежности требовавшие грамотного и уважительного обращения. Один из таких случаев произошел в мае 1982 г., когда механик группы вооружения прапорщик М. Манько в Баграме погиб при снаряжении реактивных снарядов.

Избавиться от подобных ошибок и недостатков, остававшихся такими же неустранимыми спутниками боевой работы, как жара и пыль вокруг, не удавалось до последних дней. Весной 1988 г. оружейники Кандагара случайно отыскали среди полковых запасов специальный визир для пристрелки пулемета, сделав, как они не без юмора сообщали, «громадный шаг по пути прогресса» , ведь в течение всей афганской эпопеи для этой цели исправно служила направленная вдоль ствола отвертка!

С качественным усилением ПВО моджахедов вертолетам пришлось уйти на высоту, где бортовое стрелковое оружие потеряло значение. По возможности рекомендовалось избегать пролета зон, насыщенных зенитными средствами, но многие боевые задачи не позволяли избежать открытой встречи с ними. Так, при вылете на десантирование зачастую требовалось преодолевать эшелонированную оборону, огневые позиции которой рассредоточивались по высоте и тщательно маскировались. ПВО часто включала посты раннего обнаружения и кочующие установки на машинах, которые могли встречать авиацию где угодно.

Со счетов нельзя было сбрасывать засады и огонь снайперов, стремившихся в первую очередь поразить летчиков. 48—50% всех повреждений Ми-8 получали в местах высадки десанта, из которых, в свою очередь, 40—42% пробоин конструкции приходилось на остекление кабины и 10—12% — на ее содержимое (сиденья, пульты и приборные доски). «Бур» с мощным патроном и точным боем сохранял убойную силу на высоте до 2000 м. Рассматривая как-то трофейную винтовку Ли-Энфильда дедовского возраста, обнаружили, что насечки на ее целике соответствуют дистанции прицельной стрельбы в 2800 ярдов, т.е. 2550 м!
Изображение
Ми-8МТ уходит с высокогорной площадки. Для покидания горных «пятачков», где невозможен был обычный взлет, использовалась методика срыва, позволявшая разогнаться на снижении и перейти в нормальный полет
Изображение
Ми-8МТ над пещерным городом Бамиана. Пролетая поближе к достопримечательностям, летчик-штурман держит блистер открытым в готовности ответить из своего автомата в случае обстрела
Приобретя сноровку, душманские зенитчики старались сосредоточить огонь на кабине вертолета. Если «пустой» корпус и корму вертолета пули обычно прошивали без особого вреда, то попадания в кабину с поражением экипажа зачастую имели губительные последствия. Из общего числа потерь вертолетов Ми-8 по боевым причинам от огня стрелкового оружия 39—41 % приходились на гибель или ранение летчиков, 28—30% происходили из-за последующего пожара и взрыва и 29—31 % — в результате потери управляемости. При встрече с организованной ПВО установленная на «восьмерках» броня не всегда могла защитить летчиков. Так, 22 августа 1981 г. вертолет вернулся из полета с дырой в днище кабины и пробоиной в нижней бронеплите. Выбив кусок брони прямо под рабочим местом борттехника, автоматная пуля прошла насквозь и засела в его сиденье.

В октябре 1981 г. пограничники проводили операцию в Куфабском ущелье против группировки местного «авторитета» Абдуллы Вахоба, действовавшей рядом с советской границей. Авиации пришлось работать в высокогорье, десантируя отряды на высотах под 3500 м. Первый же день 17 октября принес большие потери: при высадке десантной группы на площадке Сайдан вертолеты попали под огонь ДШК из засады. Прошедшая по кабине очередь смертельно ранила в грудь командира экипажа старшего лейтенанта А.Н. Скрипкина. Штурман капитан В.П. Романов принял управление и сумел посадить подбитый вертолет, сохранив жизнь остальным находившимся на борту, однако уже на земле «вертушка» была добита плотным огнем и сгорела. Всего тогда в ходе десантной операции погибли 19 человек, многие вертолеты пострадали от огня противника (в одном насчитали более трех десятков пробоин).

14 февраля 1982 г. очередь ДШК «прошила» Ми-8, шедший на километровой высоте. Обошлось без потерь, однако не повезло и машине, и ее вооружению: рваные дыры зияли по всему левому борту и хвостовой балке, вспорот был подвесной бак, пробиты топливная и маслосистема, лонжерон несущего винта, пули кусками вырвали пол грузовой кабины. Пробоины получил один из блоков УБ-16-57, досталось даже стоявшему в кабине АГС-17, «захромавшему» на перебитых пулями станинах. Через пару дней на соседнем вертолете душманский стрелок выстрелами из «бура» ухитрился пробить три ствола блока УБ-32.

15 апреля 1982 г. пара вертолетов джелалабадского 335-го полка, вылетевших забирать раненых десантников в Гардез, попала под огонь снайперов при заходе на посадку. Первая же пуля «бура», пробив лобовое стекло, попала прямо в лицо командиру экипажа. Старший лейтенант С.А. Минин, имевший к этому времени более 350 боевых вылетов, умер в воздухе, однако его штурман успел перехватить управление и увел машину на аэродром. Второй Ми-8 капитана Александрова перевернулся тут же на посадке, однако обошлось без жертв.

В ходе высадки десанта в Панджшерской операции 17 мая 1982 г. пришлось иметь дело с мощным огневым противодействием. Шедшие головными две «восьмерки» комэска майора Ю. Грудинкина и замполита эскадрильи капитана А. Садохина были сбиты огнем крупнокалиберных пулеметов уже в начале высадки. Причиной потери вертолета комэска стали множественные попадания в двигатели, редуктор и кабину летчиков. На машине замкомэска после попадания зажигательных пуль начался пожар, а сам летчик был убит в воздухе. Повреждения от зенитного огня за первые три дня операции получил 21 вертолет Ми-8, погибли шесть летчиков и десантники. Ведомый комэска капитан Шипунов, попав под огонь ДШК, вернулся на издырявленном вертолете: пули вспороли топливные баки, размочалили электропроводку, тяги управления и задели кабину. Пробитой оказалась боковая бронеплита, осколками которой ранило правого летчика и борттехника. У самого командира медики извлекли из лица и рук 72 мелких осколка. Могло быть и хуже: напоследок, уже на излете, еще одна массивная пуля вонзилась в сиденье летчика, вырвала кусок чашки и осталась в парашюте.
Изображение
Выручала прочность и надежность конструкции «восьмерки», позволявшая летчикам рассчитывать на выносливую машину далее при повреждениях буквально катастрофического характера. Иной раз вертолеты возвращались избитыми до такой степени, что невероятным казалось само спасение экипажа
Изображение
На месте аварийной посадки Ми-8МТ. Техническая группа разбирает обломки, снимая годные детали. Рядом в охранении находятся бойцы отряда прикрытия. Останки «восьмерки», сбитой в Панджшерской долине. Ремонтной группой с вертолета сняты все мало-мальски годные узлы, остальное растащило местное население для использования в хозяйстве
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
mirotvores70
партизан
Сообщения: 2833
Зарегистрирован: 28 янв 2012, 14:04
Откуда: Баку

Благодарил (а): 387 раз
Поблагодарили: 401 раз

Вертолеты СССР и России

#8 Сообщение mirotvores70 » 12 ноя 2012, 16:33

9 марта 1987 г. пограничники Пянджского отряда проводили операцию по предотвращению обстрелов приграничных таджикских селений на советской стороне. Вертолет капитана Н.В. Калиты высаживал десантников, которые должны были перекрыть тропу отхода душманов. На месте высадки вертолеты атаковала конная группа противника, обстрелявшая их из гранатометов. Одна из гранат разорвалась прямо в кабине вертолета, где ранены были все летчики. На выручку пришел его ведомый капитан А.В. Пашковский. Забрав тяжело раненого Калиту на свой борт, он решил не бросать машину командира и улететь на ней, доверив управление своим вертолетом штурману. Противник продолжал наседать, и при взлете пострадавший Ми-8 получил еще две гранаты, одна из которых разорвалась в фюзеляже в районе редукторного отсека и повредила гидросистему вертолета, а третья, не взорвавшись, заседав створках грузовой кабины. Пашковский при этом тоже получил осколочные ранения, однако сумел довести избитый вертолет до аэродрома Пяндж. Дома на его машине насчитали больше полусотни пулевых и осколочных пробоин.

Годом спустя, 10 февраля 1988 г., в ходе высадки десанта на контролируемой противником территории Ми-8 заместителя командира эскадрильи пограничной авиации майора С.И. Болгова получил три прямых попадания из ручного гранатомета. Попадания гранат пришлись в правый двигатель и борт вертолета, изрешетив грузовую и пилотскую кабины. Сам летчик был контужен разрывами, однако сумел на одном работающем двигателе увести изувеченный вертолет и посадить его в стороне. На беду, место там оказалось тоже кишащим душманами: подсевший на помощь вертолет ведомого капитана Петрова тут же попал под огонь, получив два десятка пробоин и поражение левого двигателя. Тем не менее он сумел забрать пострадавших летчиков, взлететь и уйти на базу на одном двигателе.
Изображение
Отправка на родину погибшего экипажа майора Н. Бабенко. Вертолет, забирающий погибших, имеет закрашенные звезды - следы участия 280-го ОВП в недавней операции у Рабати-Джали в апреле 1982 г
Решающим доводом в пользу назревшего «разоружения» вертолетов стало то, что проведенные доработки, накопившись, повлекли за собой рост массы вертолета. Потяжелевший более чем на полтонны Ми-8Т с трудом взлетал с полной нагрузкой и мог висеть лишь в полуметре над землей. Недостатки приобрели хронический характер и стали нетерпимыми, заставив снять утратившие эффективность ферменные пулеметы и АГС. Показательно, что в неприкосновенности оставили средства защиты: броню, АСО-2В и дополнившую их станцию постановки помех тепловым зенитным ракетам «Липа», позволившую иногда снимать и объемистые «лопухи» ЭВУ (это делали на Ми-8Т, страдавших ощутимой слабостью двигателей). В составе стрелкового вооружения остались носовой и незаменимый для защиты хвоста кормовой пулеметы, часто дополнявшиеся запасным «ручником» в грузовой кабине для стрельбы через дверь и боковой блистер.

Использование кормовой стрелковой установки во многих случаях позволяло избежать неприятностей. Не будет преувеличением сказать, что само ее наличие служило хорошим сдерживающим фактором для противника. Свидетельством тому было резко уменьшившееся количество случаев ведения огня по вертолетам с кормовых ракурсов: убедившись в том, что при попытке обстрелять «восьмерку» сзади можно нарваться на пулеметную очередь, душманские стрелки проявляли понятную сдержанность (а самые непонятливые платили за это головой). Убедительным свидетельством тому были цифры статистики по отмеченным случаям обстрела вертолетов — у Ми-8 число попаданий при заходе на цель было втрое выше, чем при выходе из атаки, составляя 73—75% и 25—27% соответственно (другими словами, на «восьмерках» наличие огневой защиты задней полусферы втрое снизило ее уязвимость). Подтверждением являлись также данные по поражаемости вертолетов Ми-24, такой стрелковой установки не имевших, где распределение попаданий на этих этапах было почти одинаковым: пользуясь возможностью, противник вел огонь по вертолету с равной интенсивностью как при заходе вертолета на цель, так и при отходе, как с передних, так и с кормовых ракурсов.

В итоге «восьмерка», существенно преобразившаяся после модернизаций силовой установки, системы управления и гидравлики, направленных на повышение характеристик, живучести и надежности, мало изменилась в части вооружения. В число немногих новшеств вошло обеспечение возможности применения на вертолетах пушечных контейнеров УПК-23-250 с 23-мм пушками ГШ-23Л. Доработанные Ми-8МТ могли нести два таких контейнера, подвешиваемых на наружные держатели. Пушки оказались неожиданно эффективным средством против толстостенных глинобитных дувалов, где малодейственными были и осколочные бомбы-«сотки», и ракеты типа С-5, неспособные пробить метровой толщины преграды. В то же время пушечные снаряды с их высокой начальной скоростью обладали хорошим пробивным действием, прошивали дувал насквозь и поражали засевшего там противника.
Изображение
«Восьмерка» мостится на посадку у горного поста. Все оборудование посадочной площадки состоит из конуса-«колдуна», указывающего направление ветра. Высунувшийся в дверь машины борттехник следит за снижением и подсказывает командиру маневры
В целом, пройдя круг перемен, оружие Ми-8 стало соответствовать принципу разумной достаточности. Избыточное его усиление мешало основному назначению вертолета (лучшим подтверждением чему был чисто транспортный Ми-6, вопрос о «довооружении» которого вообще не поднимался). При необходимости Ми-8 вполне обходился наружной подвеской вооружения, где в большинстве случаев хватало пары блоков НАР. Вместе с тем, как неизбежные исключения, появлялись самодеятельные доработки, большей частью как реализация собственных взглядов на возможности вертолета. Так, в Газнийской эскадрилье 335-го ОБВП в 1986 г. несколько Ми-8 получили крупнокалиберные ДШК, смонтированные на специальной поворотной раме в двери. Существовал и заводской доработочный комплект для установки в двери более современного крупнокалиберного пулемета «Утес» (НСВ-12,7), однако он также не пользовался популярностью по причинам, аналогичным АГС.

Недолгой оказалась карьера в Афганистане и специального вооруженного варианта Ми-8ТВ — модификации «вертолета-штурмовика», щедро оснащенного разнообразным оружием. Количество держателей вооружения на нем было увеличено до шести против обычных четырех, а бомбовая нагрузка доведена до 1500 кг, включая и бомбы 500-кг калибра. Вертолет нес также комплекс управляемого вооружения «Фаланга» с четырьмя ПТУР типа 9М17М на фермах подвески. Набор вооружения дополняла стрелковая установка с крупнокалиберным пулеметом А-12,7 с боекомплектом 700 патронов и прицелом К-10Т, управлявшаяся вручную, такая же, как и на первых Ми-24. Ввиду ограниченности места в пилотской кабине, боезапас пришлось разместить в грузовой кабине, в патронном ящике на передней стенке, откуда лента по наружному рукаву на борту фюзеляжа тянулась к пулемету. Для управления ПТУР у рабочего места правого летчика установили стойку с аппаратурой комплекса «Радуга-Ф» с оптическим прибором наведения — визиром, заимствованным от танка, довольно громоздким и мешавшим штурману в полете. Помимо этого, вертолет сохранял возможность брать на борт отделение десантников, которые могли вести огонь из личного оружия с помощью шести шкворневых установок в иллюминаторах, для чего предназначался бортовой боезапас в 2500 патронов.
Изображение
Ми-8МТ на пятачке у горного наблюдательного поста вблизи Кабула. Для полетов на снабжение таких точек со сложными схемами захода и непростой посадкой назначались самые опытные и слетанные экипажи
По оснащенности вооружением вертолет ни качественно, ни количественно не уступал Ми-24, а кое в чем даже превосходил его, располагая большим числом узлов подвески и будучи способным, в частности, нести до шести блоков УБ-32А и до полутора тонн бомб. Именуемый «боевым вертолетом» Ми-8ТВ располагал солидным бронированием: кабину экипажа защищали бронеплиты из листовой стали КВК-2 толщиной 5—8 мм общим числом 19 штук. Из броневой стали выполнялись и сиденья летчиков, включая чашки и бронеспинки. Несколько плит брони крепились сзади по переборке со стороны грузовой кабины, а часть остекления спереди была заменена плоскими бронестеклами толщиной 50 мм из нескольких слоев силикатного и органического стекла. Восьмимиллиметровой стальной броней защищались также топливные насосы двигателей, маслобак и агрегаты гидравлики системы управления.

Поскольку машина получилась порядком перетяжеленной и все вновь установленные агрегаты были сгруппированы в носовой части, для сохранения приемлемой центровки пришлось перенести в корму аккумуляторы, где их разместили на створках грузолюка. По замыслу, Ми-8ТВ должен был служить «летающей БМП», пригодной как к высадке десантов, так и уничтожению различных целей, включая танки и прочую бронетехнику, а само наименование внушительно выглядевшего вертолета многие так и расшифровывали как «тяжело вооруженный».

В авиации 40-й армии тяжело вооруженные «восьмерки» имелись в 280-м ОВП, использовали их также вертолетчики пограничных войск, работавшие на севере страны. Количество Ми-8ТВ, однако, исчислялось единичными машинами (их выпуск был ограниченным, и в вертолетные полки такие вертолеты раздавали буквально по несколько штук, в дополнение к обычным «восьмеркам»).

В специфичной афганской обстановке тут же проявились особенности Ми-8ТВ не самого лучшего характера: вооружение и защита вертолета стоили немалой прибавки в весе, притом что силовая установка осталась прежней. Ее мощности, слабоватой даже для обычной «восьмерки», откровенно недоставало для работы с таким перегрузом. При том количестве вооружения и брони, которые имелись на Ми-8ТВ, из-за ослабленных несущих свойств в жарком воздухе высокогорья и «просадки» мощности вертолет попросту не мог взлететь. Выбирая «летучесть», сохранение несущих и маневренных качеств и управляемости, с вертолетов старались снять все лишнее, включая и часть бронеплит. Никогда не использовались ПТУР, а подвески ограничивали максимум парой блоков, и все равно тяжелая машина уступала обычным «восьмеркам» в дальности и продолжительности полета. Даже при проведении доработок по «афганскому комплексу» (иначе — «мероприятия по плану для ВВС 40-й армии») все нововведения для Ми-8ТВ ограничивались установкой системы АСО-2В с кассетами под хвостовой балкой, без использования обязательных на других «восьмерках» эжекторов на выхлопных соплах с их массивными коробами, «крадущими» и без того недостаточную мощность.

Тем не менее вертолеты этой модели имели своих сторонников, в частности, благодаря крупнокалиберному пулемету, огонь из которого был куда внушительнее обычного ПКТ. Так, не упускал возможности полетать (и пострелять из пулемета) генерал Табунщиков, заместитель командующего по армейской авиации ВВС ТуркВО, частенько наведывавшийся к подчиненным в вертолетные части. Два Ми-8ТВ из состава 280-го полка участвовали в известной операции «Юг» в апреле 1982 г. против «Бермудского треугольника» — душманской базы в Рабати-Джали на иранской границе, когда из-за ошибок в организации вертолетная группа численностью в 80 машин оказалась на иранской территории. Почти сразу после этих событий Ми-8ТВ кандагарского полка завершили свою службу в Афганистане: в ходе плановой замены их отогнали в Союз, заменив обычными «восьмерками».

У пограничников Ми-8ТВ задержались несколько дольше. Звено таких машин служило, в частности, в душанбинской эскадрилье авиации погранвойск (с 23 октября 1983 г. развернутой в 23-й отдельный авиаполк), имелись они и в пограничной эскадрилье в Мары (позднее переформированной в 17-й отдельный авиаполк), где использовались весьма активно. Так, в декабре 1981 г. в ходе десятидневной операции по чистке местности в зоне ответственности Пянджского погранотряда на участке между Нанабадом и Дашти-Калой количество использованных боеприпасов на одном из Ми-8ТВ достигло следующих цифр: патроны калибра 12,7 мм — 1590 штук, калибра 7,62 мм — 930 штук, ракеты С-5КПБ — 270 штук и бомбы, включая осветительные при ночных ударах, — 30 штук.

Полугодом позднее, в первой половине мая 1982 г., в районе Куфабского ущелья вновь проводилась спецоперация с широким привлечением авиации. Поскольку речь шла о наведении порядка в крайне неспокойном районе у самой советской границы, для руководства действиями войск прибыла внушительная группа высшего командования во главе с начальником погранвойск КГБ СССР генералом армии В.А. Матросовым, специально прилетевшим из Москвы в здешний Московский погранотряд (погранотряд именовался по месту дислокации в таджикском поселке Московский). Действиями авиации руководил прибывший вместе с ним командующий авиацией погранвойск генерал-майор Н.А. Рохлов, в составе экипажей вылетавший на бомбардировку и штурмовку. В одном из таких ударов в бомбардировке кишлака Муштива участвовали сразу девять вертолетов, атаковавших противника последовательно, колонной звеньев. Экипажем одного из Ми-8ТВ за период операции, продолжавшейся 17 дней, были израсходованы 1845 патронов к пулемету А-12,7, патронов к ПКТ—500 штук, ракеты типа С-5КПБ — 646 штук, бомб калибра 100 и 250 кг и зажигательных баков — 42 единицы, а также десантированы 66 человек и 7850 кг груза. Стоит отметить вполне обоснованную предпочтительность использования крупнокалиберного пулемета, тогда как «Калашникову» на борту отводилась вспомогательная роль и из него отстреляли всего одну ленту.

В ходе этой операции в первый же ее день 2 мая 1982 г. был разбит Ми-8ТВ старшего лейтенанта И.А. Ефремова. Экипаж при вынужденной посадке у Сайдана не пострадал, однако вертолет восстановлению не подлежал.

Пограничные Ми-8ТВ время от времени применяли ПТУР, хотя эффективность управляемого комплекса «Фаланга-М» оставляла желать лучшего. Будучи первенцем среди отечественных систем подобного класса, «Фаланга-М» обладала рядом недостатков и требовала хорошей натренированности в пользовании. Наведение ракетой осуществлялось по радиолинии в ручном режиме — от «встреливания» в поле зрения прицела до удержания на линии визирования вплоть до самого попадания, с буквально ювелирными движениями, из-за чего первостепенным являлось постоянное поддержание навыков оператора. Однако и при этом даже в полигонных условиях и у хорошо подготовленных летчиков вероятность попадания в цель типа танка составляла, в лучшем случае, величину порядка 0,4—0,5, а средние результаты в строевых частях не превышали 0,2.

Один из случаев использования ПТУР с «восьмерки» описал замначальника погранвойск генерал-лейтенант И.П. Вертелко, находившийся на борту вертолета вместе с экипажем комэска майора Ф. Шагалеева (свое присутствие генерал объяснял тем, что «дело это было тогда необычным»):

«Душманы постоянно обстреливали участок дороги вдоль Пянджа с одной из господствующих высот. Огневая точка противника находилась в глубокой пещере, практически неуязвимой для наших пуль и снарядов. Добраться туда с нашей территории невозможно — сплошные скалы. Искать тропу с афганской стороны — дело сложное и рискованное. Вот и возникла идея накрыть их ПТУРСом, выпущенным с вертолета. Сделать это вызвался Шагалеев. В назначенный час мы поднялись в воздух. Зеленой гусеницей к опасному месту подползала колонна. Вот-вот «осиное гнездо» заговорит. Точно! На сером фоне скалы обозначились мигающие вспышки выстрелов.

— Цель вижу! — доложил Шагалеев. — Схвачено.

Хитрый снаряд, «учуявший» цель, ушел, посланный легкой рукой Фарида. Спустя несколько секунд в горах прогремел мощный взрыв. Цель была уничтожена с первого пуска» (в эпизоде сохранено изложение генерала, хотя в него вкралась неточность — пускал ракету, разумеется, вовсе не комэск Шагалеев, а штурман вертолета, работавший с визиром и аппаратурой наведения, — летчик в экипаже такой возможности не имел по определению, поскольку вся система управления «Фалангой» была смонтирована у рабочего места штурмана).
Изображение
Пара санитарных «восьмерок» идет забирать раненых. Для того, чтобы забраться на высокогорные точки, с вертолетов обычно снимали фермы подвесок, а то и створки грузолюка
Следует заметить, что авиация погранвойск не входила в состав ВВС 40-й армии и действовала самостоятельно. Даже комплектование авиационных частей у пограничников осуществлялось по своим штатам. Так, все части имели смешанный состав из разнотипных самолетов и вертолетов, а в звене у них было по три вертолета вместо четырех в ВВС. В то же время налет у летчиков погранвойск был куда выше, чем в авиации 40-й армии, многие из них имели по тысяче боевых вылетов и больше (таких насчитывалось за 50 человек), а у Героя Советского Союза В. Попкова их было более 2500! Причиной таких достижений являлось то, что экипажи армейской, фронтовой и транспортной авиации, принадлежавшие ВВС, откомандировывались из своих частей для работы в Афганистане сроком на год, после чего возвращались домой (более длительный срок пребывания в боевой обстановке вполне обоснованно считался губительно сказывающимся на здоровье личного состава из-за морального и физического износа организма).

В противовес им летчики пограничной авиации постоянно несли службу на месте, из года в год продолжая летать «на войну». Считалось, что базирование пограничной авиации на своей территории с периодическими вылетами «на войну» носит менее напряженный характер, нежели постоянное пребывание «за ленточкой» ВВС 40-й армии. Так, Фарит Шагалеев выполнил первый вылет на территорию Афганистана в январе 1980 г. и, будучи уже Героем Советского союза в должности командира 23-го ОАП, не прекращал летать «на боевые» до самых последних дней войны. Валерий Попков, начав боевую работу молодым лейтенантом сразу по окончании училища и прихода в пограничную авиацию осенью 1982 г., продолжал выполнять боевые вылеты до самого вывода войск в феврале 1989 г.

Об интенсивности использования Ми-8ТВ в ВВС 40-й армии позволяют судить приводимые в отчетности штаба авиации армии цифры по расходу боеприпасов: так, из общего числа 1310 тыс. патронов к авиационному оружию, подготовленных за 1980 г., 309190 патронов предназначались для пулеметов А-12,7 и 674210 штук — для пулеметов ЯкБ-12,7. Если последние использовались только на Ми-24, то боеприпасы к А-12,7 шли не только на Ми-8ТВ, но и на Ми-6 (впрочем, на тяжелых транспортных «сараях» пулемет если и использовался, то нечасто— разве что при необходимости уточнить ветер при посадке, дав очередь и ориентируясь по поднявшимся фонтанчикам пыли). Названный расход патронов, с учетом немногочисленности Ми-8ТВ, выглядит порядочно завышенным (особенно притом, что использование боеприпасов пограничной авиацией и их Ми-8ТВ, числившихся по другому ведомству, здесь не учитывалось: шедшие для них средства поражения завозились на аэродромы в Союзе по своим заявкам, по линии авиации КГБ СССР). Чтобы израсходовать такое количество боеприпасов, экипажи Ми-8ТВ должны были расстреливать почти по тысяче патронов каждый день, тогда как в приведенных выше случаях реального боевого применения расход крупнокалиберных пулеметных патронов на «восьмерках» составлял, в среднем, порядка сотни штук в день.

Наиболее вероятной причиной такого расхождения и завышенности общих цифр представляется неточность в учете: числящиеся израсходованными боеприпасы могли быть не расстреляны «по назначению», а списаны по утрате. Разумеется, речь не шла об «усушке и утруске» — непременных атрибутах интендантского промысла, в боевой обстановке могла иметь место убыль по самым что ни на есть форс-мажорным причинам. Так, весьма значительных запасов авиация 40-й армии лишилась при пожаре складов боепитания на Кандагарском аэродроме 23 сентября 1980 г. От случайной трассирующей пули караульного бойца занялись ящики, тлевший штабель разгорелся и вскоре полыхающий пожар охватил весь склад. Тушить его было невозможно из-за разрывов бомб, разлетавшихся по всему аэродрому осколков и реактивных снарядов. Сгорело находившееся рядом звено истребителей МиГ-21 и вертолет Ми-6, а рвущиеся в огне ракеты и патроны исчислялись многими тысячами. Случай этот в перечне утрат был далеко не единственным.

Подобная убыль, которая вряд ли может быть отнесена к целевому назначению, списывалась обычным порядком как «израсходованные в ходе боевых действий», всех устраивающим (подобно тому, как и потери авиатехники значились почти повсеместно «боевыми», пусть даже речь шла о машинах, разбитых по вине летчиков или другим причинам, которых насчитывалось до половины). Примером того, как часть значащихся израсходованными боеприпасов отнюдь не шла в дело, могут служить полтора десятка авиационных ракет Р-3Р, присутствующие в той же отчетности расхода средств поражения за 1980 г. Со всей очевидностью, ракеты класса «воздух—воздух» к истребителям МиГ-21 ни в каких воздушных боях не были использованы, будучи утраченными при том же пожаре и взрыве складов.

Штурмовые удары и налеты дополняли предупредительные меры — минирование окрестностей враждебных кишлаков, подходов к лагерям оппозиции и разрушение горных троп, по которым могли перемещаться отряды противника и шли караваны с оружием. Помимо прочего, минирован позволяло «обездвижить» противника, блокируя его передвижения и лишая одного из главнейших козырей подвижности и неуловимости. В расчет следовало принимать такую специфичную черту психологического типа противника, как фатализм, свойственный восточному характеру: притаившаяся незримая смерть путала тех гораздо больше, чем столкновение с врагом в открытом бою и мины служили надежным «останавливающим средством».
Для минирования часто использовали обычные бомбы, устанавливая взрыватели на большое замедление с тем, чтобы время от времени греющие взрывы делали район непроходимым, на несколько суток перекрыв перевал или тропу. Воздействие при этом оказывалось не столько целевым, сколько превентивным, устраняя у противника всякое желание соваться в заминированные места. С весны 1980 г. для минной блокады пошли в дело контейнеры вертолетной системы минирования ВСМ-1. Ми-8 мог нести четыре контейнера, каждый из которых снаряжался 29 кассетами КСФ-1, а их трубы вмещали по 72 противопехотных мины.

Осколочные ПОМ-1 в горах использовались мало, каменистый грунт не позволял им углубиться при падении, а на поверхности стальные шары были слишком заметны. Массовое применение нашли фугасные ПФМ-1 массой всего 80 г, однако содержавшегося в них жидкого взрывчатого вещества ВС-6 было достаточно, чтобы оторвать пальцы или раздробить ступню, обездвижив противника. Мина-«бабочка» в полиэтиленовом корпусе с крылышком стабилизатора, почти не содержавшая металла, оставалась необнаруживаемой миноискателями; крохотный лепесток трудно было заметить под ногами даже на ровном месте.

ПФМ-1 первое время были зеленого цвета, затем их сменили мины «песчаного» желто-коричневого оттенка. Стоило наступить на мягкий пластиковый корпус, чтобы от давления сработал гидростатический взрыватель. Слабость убойного действия «бабочки» на деле была просчитанной и коварной: пострадавший оставался в живых и получал только ранения конечностей, лишившись пальцев или размозжив стопу, однако утрачивал способность самостоятельно передвигаться, и хлопот причинял напарникам побольше, чем в случае гибели, — оттаскивать его должны были по крайней мере два человека, тем самым также терявшие боеспособность.
Изображение
«Трофейный» снимок сбитого Ми-8МТ с подвесными контейнерами ВСМ-1. Разбитую машину фотографировал в Панджшере западный журналист, нелегально пробравшийся в Афганистан

В декабре 1981 г. у Джелалабада вылет на минную постановку имел скандальные последствия. Требовалось перекрыть минами тропы и перевалы на караванных путях в полосе у пакистанской границы. Задача поручалась экипажам пары «восьмерок» Бабинского и Мартынкина из 335-го ОБВП, прикрытие обеспечивали два Ми-24. Дело, в общем-то, было знакомым и выглядело обычным, однако в вылете пожелал принять участие прибывший из Кабула старший штурман ВВС 40-й армии. Присутствие на борту руководства само по себе не было хорошей приметой, а тут еще начальник сразу взялся «рулить», указывая маршрут и свое направление выхода в нужный квадрат. Летчики рассказывали: «Мест здешних он не знал, по карте что-то вычислил и погнал нас, петляя межгорьями, прямо за «ленточку». Пробовали остановить — мол, там за горой уже Пакистан, но начальник знал лучше и рулил твердой рукой. Найдя на карте похожее место, дал команду сыпать мины. Идя по ущелью, вынырнули из-за склона и вдруг перед нами оказалась железнодорожная станция, народ с узлами возле вагончиков и все такое. Приехали... В Афгане-то железных дорог нет, ясное дело — пакистанская сторона. А мины так и продолжали валиться, так что слегка мы им жизнь подпортили».

Вылеты на минирование были далеко не безопасным делом. Занятие это, на первый взгляд, не очень сложное и даже рутинное («все-таки не на пулеметы идти»), на поверку оказывалось весьма рискованным. По числу приносимых боевых повреждений и потерь вылеты на минирование уступали только десантированию, что с некоторым удивлением воспринималось руководством. При десантировании на занимаемой противником территории причины были понятны: на площадках высадки вертолеты нередко попадали под огонь, однако потери при вылетах на минирование выглядели менее объяснимыми (на этот счет звучала фраза о «неполной корреляции представлений о характере потерь с фактическими данными»). Между тем без ясных представлений о причинах повышенной уязвимости говорить о мерах, позволяющих их избежать, можно было лишь в самых общих фразах.

Минирование практически всегда требовалось производить в самых что ни на есть душманских районах, куда по доброй воле и соваться бы не следовало — в небезопасной близости от душманских баз и селений, на облюбованных и просматриваемых противником караванных тропах, зачастую — в горных теснинах и ущельях, где враг располагал хорошими возможностями для зенитной обороны, а летчикам, напротив, трудно было уклониться от огня. Рискованность таких заданий выглядит вполне убедительной, если добавить к этому достаточно жесткие ограничения на условия постановки минных заграждений, требовавшие соблюдения режима полета с небольшой высотой, выдерживанием курса и отсутствием каких-либо маневров, когда вертолет для точной постановки минного заграждения должной плотности должен был находиться на линии боевого пути продолжительное время.

16 мая 1983 г. мины при сбросе начали рваться прямо под Ми-8. Вертолет получил множественные осколочные повреждения фюзеляжа, лопастей несущего винта, пострадали оборудование и топливные баки, что заставило его садиться на вынужденную в горах и ждать помощи. Прибывшая группа ремонтников возилась с машиной почти весь день, латая пробоины, устраняя течи в баках и меняя перебитые трубопроводы, чтобы вертолет мог подняться в воздух и перелететь на базу.

Несколькими месяцами спустя, 9 сентября 1983 г., при минировании местности южнее Файзабада были потеряны сразу два Ми-8 из состава 181-го ОВП. Минную постановку выполнять пришлось в ущелье на высоте 3800 м, где вертолеты вошли в горную узость и попали в засаду. Расстрелянные из ДШК вертолеты упали тут же. Один из них был разбит при жесткой посадке и сгорел, другой с повреждениями успел отвернуть, на отходе сел на вынужденную и разрушился. В кабине сбитого вертолета погиб штурман одного из экипажей — старший лейтенант В.В. Бураго, от тяжелых ран умер командир — комэск майор В.Н. Балобанов, остальные летчики получили травмы и были подобраны ведомой парой.
Ən böyük cihad,zalimin qarşısına cıxıb"sən haqsızsan" deməkdir. Hz.Hüseyn
Прости меня Всевышний за каждый глоток воздуха, которым я дышал, забыв о тебе.

Аватара пользователя
smersh70
пулеметчик
Сообщения: 146181
Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19

Благодарил (а): 10663 раза
Поблагодарили: 15911 раз

Вертолеты СССР и России

#9 Сообщение smersh70 » 08 июл 2014, 13:22

ДАННЫЕ НА 2014 г. (стандартное пополнение)
Ка-52 / Ка-52А "Аллигатор" / изделие 806 / ОКР "Авангард-1" - HOKUM-B
Ка-52К - HOKUM-B mod.


Всепогодный круглосуточный боевой вертолет / командирский вертолет армейской авиации. Разработан для ВВС России ОАО "Камов" (г.Люберцы) по теме ОКР "Авангард-1", генеральный конструктор - Сергей Михеев. Серийное производство ведется ОАО ААК "Прогресс" (г.Арсеньев Приморского края). Предложения о создании специализированного вертолетного комплекса разведки, целеуказания и координирования действий групп ударных вертолетов в рамках проекта В-60 выдвинуты ОКБ "Камов" в 1984 г. В составе комплекса предполагалось применение РЛС и ОЛС. В начале 1990-х годов принято решение использовать наработки по данному комплексу на двухместной модификации вертолета Ка-50. Разработка вертолета Ка-52 на базе ударного Ка-50 начата в 1994 г. и уже в сентябре 1994 г. представлен макет нового вертолета, который впервые был показан на авиасалоне МАКС-1995.

Изготовление прототипа Ка-52 начато на опытном производстве ОКБ "Камов" в 1996 г. Прототип Ка-52 создан путем переделки серийного Ка-50 серийный №01-02 (ранее борт №021). Изготовление прототипа завершено в ноябре 1996 г. 19.11.1996 г. прототип - борт №061 - показан журналистам. Первый полет прототипа Ка-52 состоялся 25 июня 1997 г., летчик - А.Смирнов. Первый вертолет опытной заводской партии совершил первый полет в г.Арсеньев 27 июня 2008 г. Всего в 2008 г. построено два опытных вертолета Ка-52. Таким образом на государственные совместные испытания предъявлены три опытных вертолета. В 2008 г. в ходе государственных совместных испытаний получено предварительное заключение о выпуске установочной партии вертолетов Ка-52.

Изображение
Ка-52 борт №22 желтый, авиабаза Черниговка, 06.03.2013 г.

Изображение
Макет вертолета Ка-52 на авиасалоне МАКС-1995, Раменское, август 1995 г. (фото - Владимир Воробьев, http://russianplanes.net/id104457
Серийное производство установочной партии Ка-52 на заводе "Прогресс" начато 29.10.2008 г. К концу 2008 г. завершен первый этап государственных испытаний вертолета и государственная комиссия приняла предварительное заключение по выпуску установочной партии Ка-52. Первые три вертолета установочной серии поставлены в ВВС России в 2009 г. Программа государственных испытания Ка-52 завершена в 2010 г. В 2011 г. начаты поставки в ВВС серийных вертолетов Ка-52. В ноябре 2011 г. успешно завершена программа государственных испытаний Ка-52 с модернизированным прицельно-навигационным комплексом - с РЛС "Арбалет". Последняя партия 2011 г. - 4 вертолета - поставлены в ВВС (Черниговка) с РЛС "Арбалет", позже планируется модернизировать ранее поставленные вертолеты.

Изображение
Коллаж с вертолетом опытной партии Ка-52 борт №063 желтый


Готовая продукция на стоянке ААК "Прогресс", г.Арсеньев, вероятно 2011 г. (фото - пресс-служба ААК "Прогресс", http://smitsmitty.livejournal.com
Изображение
25 октября 2013 г. командир 344-го Центра боевой подготовки и переучивания лётного состава армейской авиации в Торжке полковник Андрей Попов сообщил СМИ, что вертолеты Ка-52 находятся в ВВС России в опытной эксплуатации.

Конструкция - классическая соосная вертолетная схема. Топливные баки протектированые и взрывобезопасные, жизненно важные системы и агрегаты имеют дополнительную защиту или дублированы. На вертолете установлена автоматическая система пожаротушения и встроенные средства контроля состояния систем и оборудования. Кабина экипажа имеет дополнительное бронирование.
ИзображениеИзображениеИзображение
Изображение
Сборка Ка-52 в ААК "Прогресс". На сборочной линии вертолеты с временным "производственным" шасси (кроме последнего фото). г.Арсеньев, апрель 2012 г. (фото - Smit_Smitty, http://smitsmitty.livejournal.com"

Кабина макета Ка-52 (1994 г.) выполнена с использованием элементов конструкции кабины Ка-50 и впоследствии уже на прототипе Ка-52 была заменена на современную конструкцию. При изготовлении прототипа на базе серийного вертолета Ка-50 демонтирована носовая часть фюзеляжа до шпангоута №18 и построена заново.
Ка-52 борт №94 желтый, лето 2011 г. (фото - Elvis, http://www.photosi
Изображение
Стойки шасси серийного Ка-52. ААК "Прогресс", г.Арсеньев, апрель 2012 г. (фото - Smit_Smitty, http://smitsmitty.livejournal.com"
Изображение
Двигатели:
1) 2 х ТВД ТВ3-117ВМА / ТВ3-117ВМА-СБМ1В мощностью по 2260 л.с. разработки и производства завода им.В.Я.Климова. Двигатель ТВ3-117ВМА-СБМ1В производится на Украине, но может применяться в т.ч. на Ка-52 (годовой отчет ОАО "Вертолеты России", 2008 г.).

2) 2 х ТВД ВК-2500 / ТВ3-117ВМА-СБ3 мощностью по 2500 л.с. на взлетном и 2700 л.с. на чрезвычайном режимах. В процессе серийного производства планируется установить эти двигатели совместной разработки КБ завода им В.Я.Климова (г.Санкт-Петербург) и ОАО "Мотор-Сич" (Украина).

Вспомогательная силовая установка АИ-9В.

ТТХ вертолета:
Экипаж - 2 чел

Длина общая (с винтами) - 16 м (15.9 м по др.данным)
Длина фюзеляжа - 14.2 м
Диаметр несущего винта - 14,5 м
Размах крыла - 7.3 м
Высота - 4.9 м

Масса взлетная максимальная - 10800 кг / 11300 кг (по разным данным)
Масса взлетная нормальная - 10400 кг
Масса пустого - 7800 кг
Масса полезной нагрузки - 2000 кг / 2800 кг (?)
Масса топлива:
- внутренние баки - 1487 кг
- 2 ПТБ - 1732 кг

Скорость максимальная:
- в горизонтальном полете - 310 км/ч
- в пологои пикировании - 350 км/ч
Скорость крейсерская - 250 км/ч
Скорость минимальная применения НАР - 100 км/ч
Скорость полета вбок - 80 км/ч
Скорость полета назад - 90 км/ч
Дальность перегоночная - 1200 / 1160 км (с ПТБ)
Дальность полета практическая - 520 км
Потолок статический - 3600 м
Потолок динамический - 5000 м
Скороподъемность - 10 / 16 м/с
Максимальная эксплуатационная перегрузка - 3.5G
Допустимый угол крена - +-70 град (?)
Допустимый угол тангажа - +-60 град (?)

Продолжительность автономной эксплуатации без обслуживания в полевых условиях - до 15 суток
Продолжительность производственного цикла вертолета (2011-2012 г.г.) - 9 месяцев

Вооружение: располагается на 4 (на опытных и первых серийных) или 6 (на серийных машинах выпуска 2011 г. и позже) узлах подвески под крыльями и встроено в фюзеляж (пушка).

Ка-52 прототип Ка-52 серия
Артиллерийское артиллерийская установка П-800 с 30 мм пушкой 2А42, боезапас 460 / 500 выстр. Пушка имеет ограниченные степени свободы в горизонтальной и вертикальной плоскостях, селективное питание, разные режимы стрельбы. аналогично

По состоянию на лето 2011 г. в войсковых частях не отрабатывается использование подвижности пушечной установки.
Ракетное управляемое 12 х ПТУР "Вихрь" 12 х ПТРК 9К113У "Штурм-ВУ" с наведением по лучу лазера ("тропа"), в перспективе комплекс будет обеспечивать и радиокомандное наведение
Ракетное прочее 2 х управляемые ракеты Х-25МЛ и подобные
2 х 2 х ракеты "Игла-В" для использования в качестве ракет "воздух-воздух"
2 х ракеты "воздух-воздух" Р-73 (планировалось, на серийных машинах использование не предусмотрено) аналогично

По состоянию на лето 2011 г. в войсковых частях не отрабатывается
Неуправляемое 2 х блоки НАР С-13
4 х блоки НАР С-8
4 х НУР типа С-24

Бомбы, контейнеры типов ФАБ-500, ФАБ-250, ФАБ-120, ФАБ-100; КМГУ-2, РБК-500, РБК-250 ;
Зажигательные баки ЗБ-500; аналогично
Прочее Контейнеры с пушками УПК-23-250
ПТБ 4 х 500 л аналогично

ПТРК 9К113У "Штурм-ВУ" на подвеске Ка-52 борт №94 желтый, г.Санкт-Петербург, 3 июля 2011 г. (фото - Максим Хусаинов, http://russianplanes.net"


Оборудование:
Ка-52
Ка-52К
Наведение Всепогодный круглосуточный радиоэлектронный прицельный комплекс с расширенными боевыми функциями, прицельная система работает в оптическом, инфракрасном и радиолокационном диапазонах, оборудование объединено мультиплексными шинами в единый информационный комплекс

РЛС миллиметрового диапазона "Арбалет" РН01 разработки НПО "Фазотрон-НИИР", главный конструктор В.И.Кустов, на первый серийных вертолетах не устанавливается (борт №№92-95). Акт о завершении государственных испытаний вертолета с РЛС и ГОЭС-451 подписан в середине ноября 2011 г., начато серийное производство РЛС.

Гиростабилизированная оптико-электронная станция ГОЭС-451 разработки Уральского оптико-механического завода. Акт о завершении государственных испытаний вертолета с РЛС и ГОЭС-451 подписан в середине ноября 2011 г.
Дальность обнаружения целей:
- днем - 10 км
- ночью - 5-6 км
Дальность опознавания цели ночью - 3-4 км

На прототипе борт №061 к 2007 г. установлена гиростабилизированная ОЛС "Самшит-Э" в подвижном шаре диаметром 640 мм над кабиной пилотов с дополнительной камерой в левой части под носовым обтекателем (в 1990-е годы использовался другой вариант ОЛС); станция включает дневную телевизионную систему, тепловизор (Франция), лазерный дальномер-целеуказатель и пеленгатор лазерного пятна. По носовым обттекателем на поворотной (в секторе 110 град) платформе установлена обзорно-прицельная система "Ротор" двумя оптическими окнами, в одном - тепловизор "Виктор" (Франция). Позже на месте станции "Ротор" планировалось установить РЛС "Арбалет" дополненную надвтулочной РЛС обнаружения воздушных целей.

К лету 2008 г. на том же прототипе ОЛС переделана - установлена под усеченным носовым обтекателем РЛС. Третий вариант ОЛС - под полноценным носовым обтекателем РЛС ОЛС с двумя шаровыми модулями - вертолет борт №062, 2009 г. Окончательный вариант ОЛС - одиночная под полноценным носовым обтекателем.
РЛС разработки "Фазотрон-НИИР" с модулями двух диапазонов: миллиметрового "Арбалет" РН01 и 3-х-сантиметрового диапазона. Масса двухдиапазонной РЛС составит предположительно 80-90 кг. По состоянию на апрель 2012 г. разработка РЛС ведется.
Навигация оборудование объединено мультиплексными шинами в единый информационный комплекс
Противодействие Устройства экранирования теплового излучения двигателей

Комплекс РЭБ

Бортовой комплекс обороны Л-370В52 (разработки ЦКБ Автоматики, г.Омск)

Станция предупреждения об облучении РЛС СПО-15 "Береза"

Опознавание

Связь

Кабина Ручки управления вертолетом есть на левом и правом местах пилотов. Большая часть оборудования кабины вместо традиционных электромеханических указателей выполнена с использованием ЖК-дисплеев. Необходимая пилотажная и прицельная информация выводится также на ИЛС летчика. В распоряжении штурмана-оператора имеется бинокуляр-перископ оптической системы с большой кратностью увеличения, визир которой расположен в сферическом обтекателе под кабиной.
Прочее Всевысотные и всескоростные катапультные кресла пилота и штурмана К-37 / К-37-800, система отстрела винов при катапультировании.


Один из вариантов РЛС "Арбалет", музей корпорации "Фазотрон-НИИР", 2004-2005 г.г. (фото -

РЛС "Арбалет" на вертолете Ка-52 (http://militaryphotos.net"


Модификации:
Ка-52 "Аллигатор" / изделие 806 (прототип) - HOKUM-B - базовая модель вертолета Ка-52 - результат глубокой модернизации вертолета Ка-50 - HOKUM-A.
Первый прототип Ка-52 борт №061 желтый на испытаниях эксплуатации вертолета с кораблей ВМФ, Северный флот, 03.09.2011 г. (http://pressa-zvo.livejournal.com
Вероятно, один из предсерийных прототипов Ка-52 - на самолете не установлена оптико-электронная станция. Возможно, используется для испытаний. г.Арсеньев, вероятно 2010-2011 г.г. (фото - пресс-служба ААК "Прогресс", http://smitsmitty.livejournal.com
Изображение
- Ка-52 "Аллигатор" - HOKUM-B (обр.2011 г.) - серийные вертолеты выпуска ААК "Прогресс" образца 2011 г. Вертолет оснащен штатным бортовым комплексом обороны, 6 узлов подвески под крылом. Как правило выполнены в новой темной окраске. судя по всему не все вертолеты выпуска 2011 г. выполнены по этому варианту.
Вертолеты Ка-52 установочной партии в штатной серийной комплектации включая комплекс обороны - борт №52 и борт №53 желтые (http://militaryphotos.net" Изображение

Изображение
Серийный Ка-52 выпуска 2011 г. г.Арсеньев, вероятно 2011-2012 г.г. (фото - пресс-служба ААК "Прогресс", http://smitsmitty.livejournal.com"
- Ка-52А - модификация упоминается в годовом отчете ОАО "Вертолеты России" за 2008 г. Других данных нет. Возможно, это рабочее наименование модификации Ка-52 с модернизированным прицельно-навигационным комплексом, включающим РЛС "Арбалет".
- Ка-52К - HOKUM-B mod. - морская ("корабельная") модификация вертолета Ка-52. Предполагается базирование такого типа вертолетов на десантных кораблях-вертолетоносцах "Мистраль" ВМФ России. По состоянию на 2010 г. первую партию вертолетов планировали построить в 2012 г. Планы не были реализованы. 09 октября 2013 г. заместитель министра обороны Юрий Борисов заявил, что в 2014 г. должны завершиться испытания Ка-52К и планируется заказать у авиазавода "Прогресс" 32 вертолета палубного базирования (вероятно, Ка-52К).

Штатно на борту вертолетоносца "Мистраль" планируется базирование 8 Ка-52К и 8 Ка-29. Вертолет отличается от базовой модели складыванием винтов и консолей крыльев, а так же усиленным шасси. На вертолете предполагается использование двухдиапазонной РЛС разработки "Фазотрон-НИИР".

Аватара пользователя
smersh70
пулеметчик
Сообщения: 146181
Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19

Благодарил (а): 10663 раза
Поблагодарили: 15911 раз

Вертолеты СССР и России

#10 Сообщение smersh70 » 23 окт 2014, 00:31

Россия завершает поставку Ми-17В-5 в Афганистан.

До конца месяца Россия завершит поставку в Афганистан вертолетов Ми-17В-5, которые наша промышленность произвела для этой страны по контрактам с Пентагоном. Планируется, что 29 октября в Кабул отправят последнюю партию винтокрылых машин - три вертолета. Сейчас заказчики принимают их на заводе в Казани. Таким образом, общий объем поставок нашей авиатехники в рамках заключенных ранее контрактов достигнет шестидесяти трех Ми-17В-5.
Интересная деталь. Несмотря на санкции США против России, именно генералы Пентагона настояли на соблюдении договоренностей по нашим вертолетам. Ранее заместитель гендиректора Рособоронэкспорта Игорь Севастьянов рассказал, что
некоторые высокопоставленные военные Соединенных Штатов на переговорах с представителями РФ неоднократно заявляли: будь на то политическая воля, они бы с удовольствием оснастили российским оружием, например, вертолетами, подразделения своей армии.
А еще в середине июля командующий Международными силами по содействию безопасности в Афганистане генерал Джозеф Данфорд на слушаниях в конгрессе США назвал настоящей катастрофой возможное прекращение поставок Ми-17 властям Кабула.
Изображение
Три десятка винтокрылых машин афганский спецназ планирует использовать в операциях против террористов и торговцев наркотиками. И Данфорд дал тогда понять, что без оперативных возможностей вертолетов Миля афганские силы не смогут успешно обеспечивать безопасность и стабильность в своей стране. Это же касается поставок запчастей и обслуживания Ми-17, что предусмотрено условиями контракта.
Однако более всего командующего Международными силами по содействию безопасности в Афганистане тревожили возможные последствия антироссийских санкций для американских солдат и офицеров. Без наших вертолетов, отлично приспособленных к полетам в горах и при большом перепаде температур, местные военные не смогут действовать эффективно. А это значит, что тяжесть борьбы с террористами и наркоторговцами ляжет на американцев, оставшихся в Афганистане после вывода оттуда международного воинского контингента. Вот почему генералы Пентагона настойчиво добивались выполнения российско-американского контракта по Ми-17.
В Афганистан их переправляют партиями - по три машины в каждой. Причем вертолеты отправляются в Кабул не своим ходом, а на борту тяжелых транспортных Ан-124 "Руслан". Перед этим у геликоптеров отстыковывают лопасти несущего винта, и лишь затем грузят в самолет.
Напомним, что основной контракт на поставку в Афганистан 21 вертолета Ми-17 "Рособоронэкспорт" заключил с правительством США в мае 2011 года. Он, в том числе, предусматривал передачу Кабулу запчастей к вертолетам и обучение специалистов для их обслуживания. Спустя год, когда контракт выполнили, подписали дополнительное соглашение - по нему Россия выпускала для Афганистана еще 12 винтокрылых машин. В 2013-м стороны договорились о поставках Кабулу новой крупной партии вертолетов Миля - 30 единиц. Этот контракт близок к завершению, но других заказов Пентагона, по-видимому, ждать не стоит. Несмотря на то, что альтернативы российским Ми-17В-5 в Афганистане нет, американские военные уже заявили, что прекращают их закупку для афганской армии.

Справка "РГ"

За все время эксплуатации нашей авиатехники, с 2011 года, ни американцы, ни афганцы не предъявляли каких-либо серьезных претензий к качеству российских винтокрылых машин.
Ми-17В-5 является модификацией вертолетов типа Ми-8/17, разработанных КБ Миля при участии Казанского вертолетного завода. При создании этой машины был учтен опыт боевого применения его предшественников в различных вооруженных конфликтах, в том числе в Афганистане. На сегодняшний день свыше 2400 вертолетов семейства Ми-8/17 эксплуатируются более чем в 80 странах мира.
Военно-транспортный вертолет Ми-17В-5 предназначен для перевозки людей и различных грузов, в том числе крупногабаритных (на внешней подвеске). Компоновка машины позволяет за 15 секунд производить высадку 36 десантников, что особенно важно в бою. Кроме того, Ми-17В-5 оснащен системой беспарашютного десантирования, обеспечивающей одновременный спуск четырех человек. Для поиска пострадавших в ночное время на борту имеется прожектор типа SX-16. А при эвакуации раненых в грузовой кабине вертолета размещают 12 носилок. Большую дальность полета машине гарантируют дополнительные топливные баки - до 4-х емкостей внутри грузовой кабины или две снаружи, установленные на специальных фермах.
Вооруженный вариант Ми-17В-5 используется для огневой поддержки сухопутных войск и десанта, а также прицельного бомбометания. Кабина вертолета адаптирована к использованию очков ночного видения. А навигационное оборудование "АБРИС" дает отображение его местонахождения на подвижной электронной карте.

Ответить

Вернуться в «ВВС»