Выписки из дневника немецкого ефрейтора из 10-й роты 578-го полка 305 пехотной дивизии , который советские солдаты нашли во время боев в Сталинграде в декабре 1942 или январе 1943 года — вероятно, при убитом владельце. Дневник был передан для изучения в отдел пропаганды 62-й армии, где и выполнили его частичный перевод на русский язык.
"22 ноября — Ночью отход от Калача.
23 ноября — Русские летчики, непрерывные налеты.
24 ноября — Встали в 3.45 и начали тяжелый марш по песку к Дону. Непрерывная стрельба. На крутом берегу Дона — русские. Их отчетливо видно. Все время слышны разрывы снарядов. Вечером ушли с позиций. Ночь провели на замерзшей оледенелой земле.
25 ноября — Мы потеряли часть. Бомбы, летчики, артиллерия.
27 ноября — Поспешное отступление по песку назад. Мы окружены, очень холодно. Я окоченел. Нас обстреливают.
28 ноября — В темноте все погрузились, приготовились к выезду. Я и 8 моих людей тоже. Куда — никто не знает.
29 ноября — Стоим на шоссе — не знаем, что делать дальше. Я ужасно голоден. В последние дни с едой плохо. Что будет дальше? Хотя другие части поблизости готовили еду, я не мог получить ни ложки супа. Поехали дальше. Остановились в овраге. Стали искать нашу роту. В деревушке поблизости столпотворение: румыны, русские, немцы. После долгих поисков нашли свою роту.
30 ноября — Рано утром пришли в свой взвод. Окопался в холодной земле. И день и ночь ожесточенные бои. К вечеру прорвались русские танки, мы вынуждены обороняться. Воздушный налет и обстрел гранатами. Я уже 36 часов не ел. Теперь получил 1/8 хлеба, 1 /16 банку консервов, несколько ложек горохового супа и глоток кофе.
1 декабря — Ночь провел в окопе: та же порция еды. Непрерывные разрывы гранат. Замерз ужасно. Были на передовой, затем вернулись. В ближайшем местечке ночевали в хлеву. Лежал в грязи и навозе. Все мокрое, ужасно замерз.
2 декабря — Утром обстрел. Убитые и раненые. Едва сам остался жив. У меня украли все мое имущество: осталось только то, что на мне. 12 км прошли мы, смертельно усталые и изголодавшиеся. Опять целый день без еды. Я уже совсем ослабел.
3 декабря — Опять марш и опять без воды. Нельзя даже напиться. Мне ужасно плохо. Ем снег. Вечером квартиры не нашли. Идет снег, я весь мокрый, в сапогах вода. Удалось найти землянку. Живу с шестью другими товарищами. Варили немного конины в снеговой воде. Что принесет будущее? Мы окружены. 1 /12 хлеба!!!
4 декабря — Тяжелый марш 19 км. Все обледенело, пришли в Гумрак, переночевали в вагонах.
5 декабря — Становится все хуже. Большой снег, у меня отморожены пальцы на ногах. Сильный голод. Вечером после тяжелого марша вошли в Сталинград. Нас приветствовали разрывы снарядов. Нам удалось попасть в погреб. Здесь 30 человек. Мы невероятно грязны и не бриты. Едва можем двигаться. Еды очень мало. 3–4 папиросы. Ужасная дикая толпа. Я очень несчастлив! Все потеряно. Здесь непрерывно спорят, нервов ни у кого не осталось. Почта не приходит, ужасно.
6 декабря — То же самое. Лежим в погребе, выходить почти нельзя, нас увидят русские. Теперь, по крайней мере, мы получили 1/4 хлеба в день, на 8 человек банку консервов, немного масла.
7 декабря — Все по-прежнему. Господи, помоги, чтобы здоровым я вернулся на родину. Моя бедная жена, мои милые родители. Как им трудно. Всемогущий, окончи все это. Дай нам снова мир. Только бы скорей вернуться домой, вернуться к человеческой жизни.
9 декабря — Сегодня на обед порции немного побольше, но хлеба 1 /12, 1 /12 консервов. Вчера моя белокурая жена была именинница. Мне тяжело. Жизнь стала совершенно не нужной. Здесь непрерывные ссоры и споры. Что может сделать голод!
10 декабря — Со вчерашнего дня я ничего не ел. Только пил черный кофе. Я совершенно отчаялся. Боже, долго ли это будет продолжаться? Раненые находятся вместе с нами. Мы не можем их отправить. Мы окружены. Сталинград — это ад. Мы варим мясо дохлых лошадей. Нет соли. У многих дизентерия. Как ужасна жизнь! Что плохого сделал я в моей жизни, что я теперь так наказан. Здесь, в этом погребе, теснятся 30 человек, в 2 часа становится темно. Ночь длинная, наступит ли день?
11 декабря — Сегодня мы получили 1 /7 хлеба, немного жиру и должны дать еще теплой еды. Но вечером я падал от слабости.
12 декабря — Все еще в Сталинграде. Снабжает нас новая часть. С едой все еще очень плохо. Вчера я принес немного конины. Сегодня, к сожалению, — ничего. Я все же надеюсь это выдержать. Должно же быть лучше. Ночь сегодня была очень бурная: артогонь, гранаты. Земля дрожала. Наш унтер-офицер ушел в бой. Скоро последуем и мы. Среди нас больные дизентерией. Я ужасно голоден. Если бы стало немного полегче. Только бы не заболеть и не быть раненым. Господи, защити меня. Непрерывно стреляют пушки. Свистят гранаты. Сегодня я написал письмо. Буду надеяться, что мои дорогие родственники получат скоро от меня известия. Сейчас я так отчетливо вижу свою жену перед собой.
13 декабря — Сегодня вечером дали рисовой муки и 1 /16 консервов. Я был счастлив этим. Кроме этого, ничего нового. Чувствую себя очень слабым, сильно кружится голова.
14 декабря — Обмороки продолжаются. Помощи нет никакой. Здесь много раненых, за которыми нет ухода. Все из-за окружения. Закурил последнюю папиросу. Все приходит к концу. То, что я пережил за последнюю неделю, слишком тяжело. Я все время ужасно голоден. Прошлый год в России можно считать хорошим временем по сравнению с тем, что происходит сейчас. Сегодня до полдня я съел 1 /7 хлеба и крошечный кусочек масла. Всю ночь и сейчас нас обстреливают. Какая суровая жизнь! Какая ужасная страна! Я возлагаю все мои надежды на бога, веру в людей я уже потерял.
15 декабря — Нам нужно на передовую. Прошли, спотыкаясь и переползая через траншею, между разваленными домами Сталинграда. Мимо пронесли тяжелораненого. Мы пришли на КП. Затем спустились в фабричный подвал, затем большая часть из нас пошла в бой. Осталось лишь 13 человек. Я по чину старший среди этих людей. Кругом грязь и обломки. Выходить нельзя. Все двигается и трещит от ударов русской артиллерии.
16 декабря — Пока еще здесь. Сюда спускаются раненые. В погребе темно и днем, и ночью. Прямо на полу мы развели костер. В 16 часов пришел разносчик еды: суп, 1/8 хлеба, немножко масла, немножко мясных консервов. Я сейчас же все съел и лег. До следующей еды 24 часа.
15 декабря я воздушной почтой послал письмо, надеюсь, оно придет к рождеству. Бедная милая жена и родители.
18 декабря — День проходит, как все предыдущие. Вечером мы едим. Один раз за 24 часа получаем пищу, затем снова ничего. Пришлось тащить раненого. После долгих поисков нашли врача, также в подвале одного совсем разрушенного дома. Когда я вернулся к своему окопу, я увидел убитого. Это был Рилль, три дня назад я с ним беседовал. Сижу в окопе еще с одним солдатом. Это 20-летний парень из Австрии, у него дизентерия, и воняет от него невыносимо. Непрерывный обстрел. Мне больно ушам и очень холодно. В 50 метрах от меня Волга. Мы совсем рядом с противником. Я уже совершенно равнодушен ко всему. Я не вижу выхода из этого страшного ада. Раненых не увозят, они лежат по деревням в кольце окружения. Я могу надеяться только на божье чудо. Ничто другое здесь не может помочь. Наша артиллерия совершенно замолчала, вероятно, не хватает боеприпасов. Я голоден, замерз, мои ноги как лед. Мы оба не произносим ни слова — о чем говорить? Приближается светлый рождественский праздник. Какие прекрасные воспоминания связаны с ним, детство... Милые родители, я приветствую вас издалека. Благодарю за все, что вы для меня сделали. Простите, если я вам причинил неприятности. У меня не было злого умысла. Бедная мама, каково тебе будет. Милая сестра, мне тяжело думать, как мы с тобой играли, от всей души желаю тебе счастья в твоей дальнейшей жизни. Никого я так крепко не любил, как тебя, моя милая жена, моя белокурая Митци. Я бы все отдал за то, чтобы узнать, что мы с тобой счастливо встретимся. Если этого не суждено, я благодарю тебя за счастливые часы, которые ты подарила моей жизни. Я не знаю, попадут ли когда-нибудь эти строки в твои руки. Писать для меня — облегчение в этом одиночестве и душевной пустоте. Пусть бог укрепит и утешит тебя, если со мной что-нибудь случится. Но я не хочу об этом думать. Жизнь так прекрасна. Ах, если бы можно было мирно жить! Я еще не могу примириться с мыслью о смерти, а адская музыка боя, приносящая смерть, все не прекращается. Сейчас день, светит солнце, но кругом непрерывно разрываются гранаты. Я совершенно измучен. Разве можно такое пережить? Все движется, как при землетрясении."