Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азадистан

Литература о Войне и ДСП.
Ответить
Автор
Сообщение
Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азадистан

#1 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 02:05

Джамиль Гасанлы: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азадистан
Изображение

В дни работы съезда народов Востока в Баку, 4 сентября Гейдар-хану удалось провести совещание иранских делегатов, на котором было выдвинуто ряд обвинений в адрес ЦК Иранской Коммунистической партии (ИКП) за допущенные ошибки в гилянских событиях. Собрание с участием 121 делегата обвинило ЦК ИКП в разрыве связей с Кучек-ханом, невыполнении решений ЦК РКП(б), прекращении поступления дотаций в казну Гилянской Республики (что связывалось с выступлениями против национально-революционных сил), переходе в ряды контрреволюции многочисленных тегеранских казаков (как результат разоружения в Реште Хамаданского казачьего отряда), организации искусственных препятствий движению Кучек-хана вперед, неумении привлечь на свою сторону революционно настроенную часть населения Тегерана, Тебриза и Астары, провале наступления на Мазандаран, неумении создать государственный аппарат, способный правильно и честно выполнять решения ЦК, плохом отношении к крестьянству, преступном оставлении Решта и по ряду других вопросов (Резолюция заседания персидской группы делегатов-коммунистов на I съезде народов Востока. 04.04.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Гейдар-хан и его сторонники, обвинявшие старый состав ЦК ИКП в левом уклоне, на деле и сами не уступали им в левизне. Гейдар-хан считал возможным формирование в Баку на базе иранских отрядов-интернационалистов Иранскую национальную Красную Армию, которая могла бы вначале захватить Тебриз, провозгласить там советскую республику и затем атаковать Тегеран.

В последний день съезда, 7 сентября, были рассмотрены организационные вопросы. При Исполкоме Коминтерна был создан Совет пропаганды и действия народов Востока. Этот постоянно действующий орган должен был наладить пропагандистскую работу, организовать выпуск журналов и других печатных материалов на восточных языках; для интенсификации подготовки кадров собирались даже открыть Академию общественных наук. В Совет вошли Н.Нариманов, Г.Орджоникидзе, М.Павлович, С.Киров, а также представители стран Востока, в том числе Г.Амиоглу и А.Султан-заде (Микаэлян).

Итоги Бакинского съезда народов Востока показывают, что и в политическом, и в идеологическом плане вся его работа была подчинена интересам Советской России. Эта была первая большая встреча коммунистических и левых организаций народов Востока и Москва не скрывала антианглийскую направленность этого форума. Эту тенденцию Н.Нариманов заметил еще раньше. За полтора месяца до начала съезда он спросил В.Ленина, действительно ли так дороги большевикам интересы многомиллионных угнетенных масс Востока? и подытожил: "Если же Восток для нас является временным оружием с целью принудить Англию оставить нас в покое, как полагает и действует тов. Чичерин, тогда другое дело..." (В.Генис. Красная Персия. Большевики в Гиляне. 1920-1921. М., 2000, С.268). После торжественного закрытия съезда народов Востока Н.Нариманов получил от Г.Чичерина письмо с поручением от имени ЦК РКП(Б) не оказывать какого-либо содействия иранским революционерам, так как это мешает налаживать отношения с Англией. Напомним, что в мае 1920 года в Лондоне начались переговоры между Советской Россией и Великобританией, и именно 1 сентября, в день открытия в Баку съезда народов Востока, российских переговорщиков выслали из страны. Через месяц после закрытия Бакинского курултая министр иностранных дел Британии лорд Керзон в ноте Г.Чичерину заявил, что этот съезд "поднял настоящий ураган пропаганды, интриг и заговоров против британских интересов и британской власти в Азии" (С.Рустамова-Тохиди. Восточная политика Коминтерна и Иран. 1919-1943. (на азерб.яз.). Баку, 2001, С.144). Не приходится сомневаться, что письмо Г.Чичерина Н.Нариманову и рекомендация не вмешиваться в иранские дела были реакцией на усиливающееся давление Англии на Советскую Россию. Поэтому Н.Нариманов был разочарован результатами Бакинского съезда, о чем он три года спустя язвительно писал, что большевики желали показать народам Востока как красиво и много они умеют говорить, и, снимая ораторов в разных позах, демонстрировали уровень развития фотографического искусства: "Ллойд Джордж, получив фотографическую карточку, где представители народов Востока, держа в руках обнаженные кинжалы, револьверы, шашки и ножи, угрожают европейскому капиталу, - вероятно улыбнулся и написал тов. Чичерину: "Мы согласны вести переговоры с Советской Россией по поводу торговых сношений" (Н.Нариманов - В ЦК тов. И.Сталину. Копия: Л.Троцкому и К.Радеку. К истории нашей революции в окраинах // Коллекция документов РГАСПИ).

Командированный в Гилян Ш.Элиава не сумел добиться серьезных перемен на фронте. Поэтому в телеграмме в Москву от 14 сентября он выдвинул три варианта развития иранской политики Советской России. Первый сценарий предполагал полную оккупацию Ирана с центром Казвин-Тегеран и передислокацию формирований Красной Армии сил в пограничный с Советским Азербайджаном Иранский Азербайджан. По его мнению, это нужно было бы не только для укрепления советских позиций вокруг Баку, но и имело целью осуществить наступление на Керманшах. Согласно второму варианту Элиавы, можно начать переговоры с иранским правительством - формально антианглийские, но по сути англофильские - и, использовав это в агитационно-пропагандистских целях в будущем приступить к военным операциям для обеспечения своих интересов в Иране. И наконец, по третьему плану, следовало во всех случаях вывести из Гиляна военные части и политработников, но ввести туда новых людей, хорошо понимающих задачи России на Востоке. Ш.Элиава признавал, что Иранская Коммунистическая партия состоит не из иранцев (Телеграмма Ш.Элиавы В.И.Ленину, Г.Чичерину и Л.Троцкому. 14.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). День спустя Элиава пытался заверить Г.Чичерина в необходимости сохранить Энзели - "ворота" России в Каспийском море. Он обосновывал это тем, что если Энзели будет под контролем Советов, то англичане лишатся возможности создать здесь авиабазу и совершать налеты на Баку, а с другой стороны, если в Тегеране начнутся переговоры, то у Советской России в руках будет действенное средство давления (Телеграмма Ш.Элиавы Г.Чичерину. 15.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).
Изображение
Образованное в конце июля 1920 года правительство Эхсанулла-хана продержалось недолго. В середине сентября этот кабинет освободился от коммунистов, чьи места заняли представители буржуазии и даже помещики (Сообщение Г.С.Фридлянда. Сентябрь, 1920 // Коллекция документов РГВА). После поражения на фронте и изменений в составе правительства ЦК ИКП был вынужден перевести свой штаб из Решта в Баку. 17 сентября в Баку при участии Н.Нариманова, М.Павловича, Е.Стасовой и Ш.Элиавы состоялось заседание президиума Совета пропаганды и действия народов Востока, на котором всесторонне были обсуждены причины гилянского поражения. Пришли к выводу, что главной причиной провала советской политики в Иране было провозглашение социалистической республики с опорой на партию "Адалят", не обладающую ни авторитетом среди населения, ни популярностью, ни реальной силой. Участники обсуждения признали, что спешное осуществление коммунистических мероприятий сопровождалось мародерством и повсеместным недовольством населения политикой Советов. Общая картина усугублялась тем, что, информация о грубой политике большевиков в Советском Азербайджане и допущенных ими перегибах, вызвавших крестьянские бунты и восстания, быстро распространялась в северных провинциях Ирана и также имела негативное влияние на местное население. В совершенно секретном заключительном документе, отправленном в Москву, говорилось: "...по признанию самих местных руководителей в Азербайджане - Советская Власть держится исключительно на русских штыках" (Заключение Президиума Совета пропаганды и действия народов Востока. 17.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Г.Орджоникидзе, некогда обуреваемый идеей наступления на Тегеран, теперь, после поражения в Иране, был полон пессимизма. 19 сентября он в отчаянии писал В.Ленину, что не стоит ожидать чего-то серьезного в Иране, а тем более, социалистическую революцию. По его мнению, можно попытаться раскачать революционное движение среди крестьянства, раздав им землю, однако до этого необходимо усилить наши войска и нанести сокрушительный удар. Наиболее оптимальным вариантом в сложившейся ситуации Серго Орджоникидзе считал заключение мира с Ираном и временный вывод войск для того, чтобы затем уже подготовиться и освободить эти земли. (См.: Телеграмма Г.Орджоникидзе В.И.Ленину. 19.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ)

В связи с тем, что усиливалась тенденция свалить всю вину за поражение тегеранского наступления на ИКП, 20 сентября ЦК ИКП обратился с обширным письмом в ЦК РКП(б), а копии - Г.Чичерину и Г.Зиновьеву. В письме отмечалось: "Нас обвиняют в том, что мы не информировали Москву и вели линию, не согласованную с центром. Эти обвинения неосновательны. Члены Кавбюро, впоследствии Иранбюро, запретили нам непосредственно связываться с Москвой... Иранбюро, через своих членов - Мдивани и Микояна, категорически заявило, что ЦК ИКП должен работать под непосредственным руководством Иранбюро и сноситься с ним; что при малейшей попытке самостоятельности оно нас лишит всякой поддержки Азербайджанской компартии и РКП. Согласно этому мы руководствовались указаниями Иранбюро". В письме отмечалось, что отстранение Кучек-хана от революционных событий было обусловлено двумя причинами: декретом Н.Нариманова о конфискации товаров персидских купцов в Баку и привезенной Б.Мдивани резолюцией о немедленном начале аграрной революции и низвержении авторитета Кучек-хана. Авторы письма непосредственно связывали свержение правительства Кучек-хана с руководящей деятельностью Буду Мдивани и Анастаса Микояна (Письмо ЦК ИКП в ЦК РКП. Копии Чичерину и Зиновьеву. 20.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Это письмо и информация из других источников дали возможность А.Микояну, В.Ломинадзе, Б.Мдивани после закрытия Иранского бюро отстранить и других членов "левой" группировки от иранских дел. Таким образом, первый этап Гилянской революции завершился серьезным поражением Советской России в Иране.

В отличие от Гиляна события в Южном Азербайджане развивались в нежелательном для большевиков русле. В апреле 1920 года большевики попытались использовать в своих интересах восстание в Тебризе, однако Шейх Мухаммед Хиябани в отличие от Кучек-хана предпочел не сближаться с русскими. Гейдар-хан Амиоглу писал Н.Нариманову: "Если мы получим две тысячи винтовок и снаряжение к ним, то я, Гейдар-хан, уверяю Вас, что через два месяца мы возьмем Тегеран" (Письмо Г.Амиоглу Н.Нариманову. 1920 // Коллекция документов ГА АР). Специальный уполномоченный Чрезвычайной Комиссии в Азербайджанской ССР Ландер, приставленный внимательно отслеживать процессы в Тебризе, в июле 1920 года сообщил в Москву, что положение в Иранском Азербайджане весьма благоприятно для России, и движение там настолько сильно, что Иранский Азербайджан с центром в Тебризе объявил о своей независимости от Тегерана (Ландер "Азербайджан и Иран" - В.Ленину, Н.Крестинскому, В.Менжинскому и Ф.Дзержинскому. Июль, 1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Хиябани проявлял настороженность поскольку у него была достаточно информации о том, как, советизируя Азербайджан, большевики России совершенно не считались с его суверенитетом. Он видел, что в Баку последнее слово остается за русскими и всё более росли его сомнения по поводу "бескорыстности русской помощи" (N.Fatemi. Diplomatic History of Persia, 1917-1923. New York, 1952, Р.250). В отличие от Мирзы Кучек-хана, отягощенного сотрудничеством с русскими большевиками и ставшего затем жертвой этого сотрудничества, лидер Тебризского движения Ш.М.Хиябани отказался от предложенной ему помощи, отдав предпочтение идее "только иранец должен освободить Иран" (T.Swietochowski. Russia and Azerbaijan. A Borderland in Transition. New York, 1995, Р.97). Анализ событий показывает, что на первом этапе движения, за исключением незначительных моментов, Ш.М.Хиябани занял непримиримую позицию к большевизму. Опираясь только на свои силы, Хиябани выдвинул перед Тегераном требования: объявить республику в Иране, предоставить автономию Азербайджану, выполнить положения статьи иранской конституции об энджуменах (советах), изгнать из страны иностранные войска и военных советников, отправить в отставку правительство Восуг эд-Довле, денонсировать заключенный в 1919 году англо-иранский договор, наладить дипломатические отношения с российским правительством и восстановить торговые связи (T.Swietochowski. Russian Azerbaijan. 1905-1920. The Shaping of a National Identity in a Muslim Community. Cambridge University Press, 1985, Р.187). Хиябани искал исходную платформу борьбы только внутри страны. Поэтому, обращаясь к Азербайджану, он говорил: "Ты похож на обессиленного богатыря, уставшего героя, и нет более действенного средства поднять его на ноги, кроме как обратившись к его совести и чести. Прежде всего ты должен помочь сам себе, ты сам должен спасти себя" (Ш.М.Хиябани. Азербайджан и азербайджанская демократия. Баку, 1961. С.10). Несгибаемая воля Шейха придала восстанию общенациональный характер и тегеранские силы вынуждены были покинуть Тебриз. В конце июня власть в Тебризе перешла в руки национального правительства во главе с Ш.М.Хиябани. По предложению соратника Хиябани - Исмаила Амира Хизи, новоявленное государство было названо Азадистан - Страна Свободы. Амир Хизи объяснял это исключительной ролью Азербайджана в борьбе за конституцию и независимость Ирана. К тому же, утверждал он, в мире уже есть государство с названием Азербайджан. А потому страна, добившаяся национальной независимости, должна быть названа Азадистан. Хиябани принял эту идею и сказал: "Мы сегодня официально объявляем о том, что меняем название Азербайджан на Азадистан".

На первых порах большая часть общественности Тебриза поддерживала правительство Хиябани. Демократы серьезно взялись за улучшение системы образования, дети из малоимущих семей получили возможность посещать школу. Обучение велось на родном тюркском языке, а в ряде школ даже открылись классы для девочек. Хиябани часто выступал перед народом, пропагандируя демократизацию всего иранского общества и объясняя необходимость приобщения к современному миру (С.М.Алиев. История Ирана. XX век. М., 2004, С.111).

Осторожная позиция Ш.М.Хиябани к Северному Азербайджану на первых порах мотивировалась влиянием англичан на Азербайджанскую Демократическую Республику (май 1918 - апрель 1920), а затем оккупацией Советского Азербайджана большевиками. Он был против любого иностранного вмешательства, будь то со стороны Англии, или России. Хиябани заявил, что если большевики попытаются захватить хоть какую-то часть иранской земли, то "Иранский Азербайджан до последнего человека будет биться с захватчиками".

Несомненно, Хиябани не был безразличен к событиям в Северном (Советском) Азербайджане. Свержение АДР совпало по времени с восстанием в Тебризе. Он оценил большевистский переворот в Баку как победу бывших гумметистов, но надеялся сохранить торговые и дипломатические связи с режимом Н.Нариманова. Однако, когда 18 мая в Энзели была введена Красная Армия с целью помочь Кучек-хану, Хиябани стало ясно, что Азадистану грозит опасность. Когда большевистские силы свернули на Зенджан, якобы с целью вторгнуться в Азербайджан, тебризские демократы, социальной базой которых были мелкие торговцы, лавочники и ремесленники, осудили ввод войск в Энзели. С другой стороны, в Северном Азербайджане большевизм столь ярко раскрыл свою истинную сущность, столь очевидной была опора советской политики на "русские штыки", столь жестоко борьба с советизацией была потоплена в крови, что Хиябани стал сомневаться в возможной свободе Северного Азербайджана. Теперь уже Азадистан превращался в убежище азербайджанцев, бегством спасавшихся от тех жестокостей советского режима, которые применялись для подавления народного сопротивления севернее Аракса. В потоке беженцев был, кстати, и пехотный полк, принимавший участие в Гянджинском восстании в мае 1920 года.

Шейх Мухаммед Хиябани рассматривал азербайджанскую демократию как силу, способную освободить Иран. Вместе с тем, он придавал большое значение свободе и независимости народов, населявших эту страну. Ставя во главу угла независимость народа, он писал: "Первейшим условием благосостояния народа является его независимость. Зависимый народ не имеет силы и уважения" (Ш.Тагиева, А.Рагимли, С.Байрамзаде. Южный Азербайджан (на азерб.яз.). Баку, 2000. С.195)

Под влиянием событий в Гиляне и Азербайджане политическая ситуация в Иране перманентно накалялась. После ухода в отставку англофильского правительства Восуга эд-Довле к власти пришло правительство Мошира эд-Довле, которое первой своей мишенью избрало Азербайджан. Мохбер ос-Салтана (Мехди Гулу-хан), назначенный новым губернатором Тебриза, стал собирать недовольных прежней властью вокруг себя, и в первую очередь договорился с русским по национальности командиром иранского казачьего полка, расквартированного вблизи Тебриза. 12 сентября 1920 года этот полк начал наступление на Азадистан. Верные Хиябани силы были сконцентрированы на севере страны, где вели борьбу с беспределом местных феодалов. Поэтому казачьи отряды, не встретив серьезного сопротивления, за три дня захватили Тебриз. Жестокой расправе подверглись демократы и их сторонники, 13 сентября Шейх Мухаммед Хиябани был убит. Последние две ночи он оставался в доме близкого друга - Гаджи Шейха Гасан-хана, который и предложил гостю попросить у Мохбер ос-Салтана гарантию своей безопасности. На это Хиябани ответил: "Я предпочитаю умереть, но не сдаться. Я не встану на колени перед врагом. Я сын конституционной эпохи из династии Бабека Хуррамита, не склонившего голову перед Арабским халифатом" (Ali Azeri. Azadistan Devleti ve Şeyh Muhammed Hiyabani. 1918-1920. Ankara, 1994. S.266). Вот так погас один из очагов иранской революции, явно и скрытно находившийся в центре внимания Советского Азербайджана. Короткий, но яркий период демократии в Тебризе вновь сменился деспотической властью Тегерана.

Руководство Советского Азербайджана не могло оставаться равнодушным к поражениям, будь то в Тебризе или Гиляне, и особенно к закрытию Иранского Бюро. 8 сентября Н.Нариманов отправил своему представителю в Москве Б.Шахтахтинскому секретное письмо, в котором жаловался на самоуправство Красной Армии в Азербайджане и осуждал провокационную деятельность группы Микояна, Гогоберидзе, Ломинадзе, описывал их серьезные попытки принизить влияние Азревкома среди местного населения. Он писал: "Вся беда в том, что безответственные лица продолжают развивать контрреволюцию под видом революции. Не тоже ли самое было с персидской революцией. Тот же самый Микоян, приехав оттуда, ввел нас в заблуждение, на основании его доклада начато действие против Кучук-хана, а между тем я все время предостерегал. И что же вышло. Мы теперь думаем только об удержании за нами Энзели. Я определенно говорю: не послушались меня, вследствие чего приходится теперь петь похоронный марш над персидской революцией". Н.Нариманов наставлял Б.Шахтахтинского, что перед В.Лениным следует поставить ребром такой вопрос: "Доверяет ли центр нам или нет? Если да, то пусть прислушивается к нашему голосу, в противном случае пусть не думает о перевороте на Востоке в нашу пользу. Откровенно говоря: я лично сейчас думаю не о Востоке, т.к. он для нас временно умер в связи с персидскими "делишками" Все мое внимание сосредоточено на удержании Азербайджана за нами чтобы вторично не подвергать испытаниям Советскую Россию". Н.Нариманов предупреждал: "...если они (Ленин и Чичерин - Дж.Г.) думают об удержании Баку, должны прислушаться к нашему голосу. Это связано с вопросом о Персии. Кстати, Элиава вернулся из Персии и говорит, что необходимо арестовать многих. Моя точка зрения вполне оправдывается. Не послушался меня Мдивани и теперь приходится думать о спасении оставшихся частей. Когда все это видишь, не можешь молчать, и я не желаю молчать и служить ширмой" (Письмо Н.Нариманова Б.Шахтахтинскому. 08.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

Выполняя жесткое указание Н.Нариманова, Б.Шахтахтинский обратился 20 сентября к В.Ленину с обширным письмом, в котором, в частности, есть и такие строки: "Удачная организация персидского движения придвинула бы область нашего влияния к Индии, Месопотамии и Аравии и подтвердила бы в глазах мусульманского мира, что Советская Россия действительно желает сделать Восток свободным и самостоятельным, но, к сожалению, наша неумелая политика в Персии восстановила против нас персидские народные массы, которые теперь уже занимают по отношению к нам враждебную позицию" (Письмо Б.Шахтахтинского В.Ленину. 20.09.1920 // Коллекция документов АПД УДП АР). Учитывая серьезность положения, Б.Шахтахтинский предлагал поручать работу в Азербайджане, Иране и Турции таким работникам, которые знали бы местные условия и психологию народных масс и рекомендовал: "Самым подходящим лицом для руководства политикой в указанных выше странах является тов. Нариманов, которому и следует предоставить право выбирать сотрудников, установить и провести тактические приемы работ на Востоке под контролем Центра. Нет надобности говорить, что для Нариманова и для других коммунистов-мусульман торжество коммунизма на Востоке есть высшая цель жизни" (Письмо Б.Шахтахтинского В.Ленину. 20.09.1920 // Коллекция документов АПД УДП АР). В случае отклонения кандидатуры Н.Нариманова Б.Шахтахтинский считал полезным для дела пребывание в Баку "высокоавторитетного товарища Сталина" для руководства политикой на Востоке.

Под сильным давлением Н.Нариманова "левая" группировка была отстранена от иранских дел, но прибывший в Баку на съезд народов Востока председатель Исполкома Коминтерна Г.Зиновьев настоятельно предлагал Оргбюро ЦК РКП(б) отменить решение об отзыве из Баку А.Микояна, В.Ломинадзе и других членов "левой" группы. По его мнению, отзыв этих товарищей из Баку может быть оценен как поддержка политики сторонников Н.Нариманова и репрессий (Письмо Г.Зиновьева в Оргбюро ЦК РКП. Сентябрь, 1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Правда, Н.Нариманов позднее признавал, что хоть и был ярым противником А.Микояна, однако от иранских дел его отстранили без участия Нариманова. Он, похоже, не знал, за что отозвали Микояна из Баку, "было ли это связано с коммунистической революцией в Иране, или по другой причине".

События в Гиляне были широко обсуждены 25-26 октября в Баку на заседании ЦК ИКП. В обсуждениях участвовали: от Совета пропаганды и действия народов Востока Н.Нариманов, М.Павлович, А.Скачко, от Турецкой компартии М.Субхи и др. Были заслушаны доклады А.Султан-заде и Г.Амиоглу о тактике коммунистов в Иране. В частности, А.Султан-заде, перечисляя ряд внутренних и внешних факторов, повлиявших на поражение в Иране, упомянул также вмешательство в гилянские события ЦК КП(б) Азербайджана и командования Российской Красной Армии в Иране. Г.Амиоглу, напротив, главную причину поражения видел в руководстве ЦК ИКП, в разрыве связей с Кучек-ханом и непосредственным виновником поражения он назвал А.Султан-заде. В выступлении А.Султан-заде прозвучала критика в адрес руководства Азербайджана, поэтому Н.Нариманов настойчиво требовал у него озвучить содержание беседы, состоявшейся между ними шесть месяцев назад перед первым его отъездом в Иран. Уходя от ответа по существу прозвучавшего требования Н.Нариманова, А.Султан-заде стал рассуждать, что в те дни от Кучек-хана пришло письмо, в котором он называет большевиков авантюристами и отказывается сотрудничать с какой-либо партией. Тогда А.Султан-заде считал необходимой аграрную революцию, к тому же помещики никогда не встанут на сторону революции. "Я всегда придерживался этого мнения и теперь считаю, что в Иране надо бороться не только против англичан и шаха, но и против помещиков", - сказал А.Султан-заде. Тогда Н.Нариманову пришлось внести ясность и раскрыть содержание беседы шестимесячной давности: "6 месяцев тому назад Султан-заде явился и спросил у меня совета, я указал ему, по какому пути надо идти в Персии, он не согласился со мной, шел по другому пути и вот только сейчас, после 6 месяцев, он заявляет, что считает указанный мною путь правильным. Но он в эти 6 месяцев не шел по этому пути" (Из стенограммы заседания ЦК Иранской Компартии и ответственных сотрудников Персии. 25-26.10.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). В резолюции собрания решение Совета Действия о роспуске ЦК ИКП было признано правильным и сохраняющим силу.
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азади

#2 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 02:36

Образование "Гилянской республики" (1921 г.)

У иранского правительства вызывала беспокойство революционная пропаганда, которая активно велась среди военнослужащих русской армии в Иране. После революции в России под влиянием социалистической пропаганды в сочетании с национально-освободительными лозунгами на территории пограничной с Россией провинции Иранского Азербайджана была создана Демократическая партия Иранского Азербайджана, которую в Тегеране считали организацией сепаратистов.
Изображение
яков блюмкин


Внутриполитическая обстановка в Иране осложнялась еще более ростом антиправительственных движений в Северном Иране. Еще в 1916 г. на российской территории, в Баку, при участии русских большевиков была создана левая иранская партия "Адалят" ("Справедливость"), которая в июне 1920 г. была переименована в Коммунистическую партию Ирана и, перенеся свою деятельность на иранскую территорию, начала активную революционную работу на севере страны. В руководстве партии активную роль играли этнические азербайджанцы.

Между тем ситуация к северу от границ Ирана тоже изменилась. Завершилась иностранная интервенция в России, и британские войска, теснимые отрядами Красной Армии и местными закавказскими большевиками, очистили территорию бывшей Российской империи, отступив в северные районы Ирана, откуда они стали постепенно передислоцироваться на юг. С окончанием гражданской войны в России советское влияние в Закавказье стало быстро расти. В апреле 1920 г. произошла большевизация режима в Азербайджане. Красная Армия вышла непосредственно к иранским границам.

В мае 1920 г., преследуя небольшой отряд отступавших войск армии генерала А.Н.Деникина, на иранскую территорию в районе порта Энзели вошел красноармейский отряд во главе с Ф.Ф.Раскольниковым. Завершив свою непосредственную боевую задачу - оттеснить британские войска от советской границы - этот отряд выступил на помощь антишахскому движению в провинции Гилян, которое возглавлял Кучек-хан. В июне 1920 г. в этой провинции была провозглашена советская республика со столицей в Реште. В новой республике была немедленно организована "персидская красная армия". Это, конечно, не было социалистическое образование, поскольку само движение в Гиляне было по природе националистическим, популистским и сепаратистским. Им руководили представители мелкобуржуазных националистов и местные революционеры.

В руках советской стороны оказалось средство воздействия на иранское правительство, поскольку, как было очевидно, оно было не в состоянии подавить восстание в Гиляне до тех пор, пока местные коммунисты получали поддержку от Советской России. Вместе с тем, Москва настойчиво повторяла в ответ на протесты шахского правительства, что она не имеет отношения к происходящему в Гиляне, так как там отсутствуют регулярные части РСФСР, а действуют формирования, подчиненные правительству Советского Азербайджана. При этом советское правительство соглашалось воздействовать на Азербайджан с тем, чтобы его войска были выведены из Гиляна при условии, что британские войска также покинут иранскую территорию. Вопрос о ситуации в Гиляне оказался включенным в контекст общего урегулирования советско-иранских отношений.
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азади

#3 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 02:42

Советско-иранский договор 1921 г.

В этом урегулировании были заинтересованы обе стороны. Советская, - потому что ей требовалось обезопасить себя от повторения британской или любой другой интервенции с иранской территории. Иранское правительство, - потому что партнерство с Россией позволяло избавиться от назойливого британского вмешательства в иранские дела и проводить более самостоятельную внешнюю политику.

Речь шла о подготовке межгосударственного договора между Москвой и Тегераном. 26 февраля 1921 г. договор о дружбе был подписан. Договор подтвердил отказ Советской России от дореволюционных договоров и соглашений с Ираном и режима капитуляций, а также передачу иранской стороне российского имущества в Иране (железная дорога, банк, порт на Каспийском море, пароходы, телеграфные линии). Ирану были также уступлены контролировавшиеся Россией острова в Каспийском море. Кроме того, стороны договорились не допускать на своей территории деятельности организаций, враждебных другой стороне.

Особо оговаривалось, что Иран не будет допускать присутствия на своей территории иностранных войск. Этот пункт был непосредственно направлен против Великобритании, обязывая иранское правительство добиваться удаления британских войск из Ирана.

Вместе с тем, согласно ст. 6, Советская Россия получила право вводить свои войска в Иран в случае возникновения опасности для ее собственных границ или территории ее союзников. Это было исключительное по своему значению политическое преимущество советской стороны, которое позволяло ей по своему усмотрению проводить на территории Ирана превентивные военные акции (рейды, ввод войск и т.п.), если этого требовали интересы безопасности Закавказья или Туркмении. Таким образом, в целом советско-иранские отношения были урегулированы на советских условиях.

В мае 1921 г. из Ирана были выведены британские войска. С июня по сентябрь 1921 г. советские войска были выведены из Гиляна. К концу 1921 г. прекратила свое существование и "Гилянская республика", разгромленная иранскими правительственными войсками. Вскоре Иран добился согласия Великобритании отказаться от требования о выполнении соглашения 1919 г. Вслед за тем из Ирана были высланы британские советники.
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азади

#4 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 02:59

Владимир Генис

Красный шантаж

Советская революция в Персии или дипломатический товарообмен?

Пожалуй, одним из самых захватывающих по трагизму сюжетов, в отношениях между Россией и Ираном в ушедшем XX веке стала так называемая Гилянская революция 1920-1921 годов, когда над древним шахством нависла реальная угроза не только насильственной "советизации", но и фактической оккупации. Впрочем, завоевание Персии вовсе не входило в ближайшие планы кремлевских стратегов, которые путем силового давления на официальный Лондон и шантажирования его угрозой "красной экспансии" в Азии, рассчитывали договориться с англичанами о снятии экономической блокады РСФСР и прекращении помощи белополякам и врангелевцам в обмен …на отказ большевиков от агрессии на Востоке!

"…ПО ТИПУ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ"
Изображение
Выступая на краевом партсовещании в Тифлисе в августе 1921 года, руководитель Кавбюро ЦК РКП(б) Серго Орджоникидзе вспоминал, как в результате "маленькой экспедиции" красной эскадры в персидский порт Энзели для возвращения укрывшихся там под защитой британских пушек судов деникинской Каспийской флотилии, возник "большой вопрос" об отношении большевиков к местным партизанам-дженгелийцам. Во главе их стоял Мирза Кучек-хан, и они к тому времени уже в течение пяти лет вели неравную борьбу против царских и сменивших их британских оккупационных войск. Москва понимала, что "в Персии никакого пролетариата нет", крестьянство "темно, забито и пассивно", а гилянское повстанчество имеет национально-освободительный характер, но нам, - говорил Серго, - надо было поддержать это движение против англичан и в то же самое время не отпугнуть дженгелийцев "красным призраком коммунизма".
Однако сразу же после капитуляции британского гарнизона Энзели командующий Волжско-Каспийской военной флотилией Федор Раскольников подписывает приказ о переименовании ее десантных отрядов в отдельный Экспедиционный корпус. И в тот же день, 19 мая, военком корпуса Батырбек Абуков обращается к вождю дженгелийцев с конфиденциальным посланием, предлагая встретиться и "условиться о дальнейшей совместной работе", ибо моряки "готовы всеми силами помочь персидскому народу избавиться от английского ига". Посланец Абукова вез с собой не только письмо Кучек-хану, но и "вознаграждение" - орден Красного Знамени! В результате представитель дженгелийцев заверил Абукова, что Мирза Кучек "будет действовать так, как ему укажет Советская Россия, преследуя цель освобождения Персии из-под ига англичан и правительства шаха".
Считая необходимым оказать самую энергичную помощь "угнетенному персидскому народу", Раскольников просил санкцию на продвижение Экспедиционного корпуса в глубь территории шахства, "если в Персии произойдет переворот и новое правительство призовет нас на помощь". В свою очередь Орджоникидзе, который тоже весьма рассчитывал на радикализм гилянских повстанцев, намеревался предложить Ленину "с помощью Кучек-хана и персидских коммунистов провозгласить Советскую власть, занимать города за городами и выгнать англичан" из Персии. Увы, личное его свидание с вождем дженгелийцев на борту парохода "Курск" в Энзели показало всю иллюзорность надежд на скорую советизацию шахства, и 2 июня Серго разочарованно информировал Ленина: "Ни о какой Советской власти в Персии речи и быть не может. Кучек-хан даже не согласился на поднятие земельного вопроса".
Но еще 25 мая Политбюро ЦК РКП(б) рекомендует Орджоникидзе проводить политику, которая "поддерживала бы Кучек-хана или вообще демократически-революционные элементы в их борьбе с шахским правительством в целях осуществления независимости Персии". Поэтому заместитель наркоминдела Лев Карахан нацеливает Орджоникидзе и Раскольникова на "объединение трудящихся и даже буржуазно-демократических элементов на национальной задаче изгнания англичан из Персии", подчеркивая, что противником является лишь "та часть ее чиновничества и имущих классов, которые вместе с англичанами". Москва готова всемерно содействовать освободительному движению оружием, инструкторами и даже добровольцами и военными судами, но лишь под флагом формально независимой Азербайджанской советской республики, дабы не дать повода для обвинений России в "красном империализме".
"Никакого военного вмешательства под русским флагом, - предписывает Раскольникову председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий. - Никаких русских экспедиционных корпусов. Всемерное подчеркивание нашего невмешательства с прямой ссылкой на требования Москвы убрать русские войска и красный флаг из Энзели, дабы не вызывать подозрения в стремлении к захвату". Вместе с тем Троцкий предлагает Раскольникову не только поддержать повстанцев, "сдав в руки Кучек-хану занимаемую нами ныне территорию", но и "тайно помочь поставить в Персии широкую советскую агитацию и организацию". А Карахан поясняет: "Мы не возражали бы против организации новой власти по типу Советской власти, причем государственно-административный аппарат был бы советским, но без нашего социального содержания, иначе преждевременно расстроились бы ряды, и внутренняя борьба ослабила бы задачу освобождения Персии от Англии".
Наркоминдел Георгий Чичерин также считал, что коммунисты обязаны принять участие в персидском освободительном движении, "не задаваясь, однако, задачами, для которых экономическая действительность еще не создает почвы, и не предаваясь иллюзиям относительно близкой возможности проведения коммунистической программы". При этом Чичерин предупреждал, что работа коммунистов на Востоке не должна находиться ни в какой официальной связи с советским правительством, политика которого "идет своими сложными путями под давлением дипломатической обстановки", и не следует давать конкретных обнадеживающих обещаний относительно его действий, "за исключением тех случаев, когда интервенция РСФСР формально решена…".
В итоге же, заключив военный союз с большевиками и поверив в их обещание не вмешиваться во внутренние дела страны, Кучек-хан, которого даже его враги называли "чистым идеалистом" и честным человеком, "скрепя сердце, - как свидетельствовал Абуков, - решился на провозглашение "Персидской Социалистической Республики", предложенное ему комфлота Раскольниковым". И 4 июня эвакуированный англичанами Решт, столица Гиляна, был занят отрядами дженгелийцев и военморами.

"…МЫ НАДУЕМ АНГЛИЮ"

В тот же самый день Троцкий направил Чичерину и членам Политбюро телеграмму с грифом "совершенно секретно", в которой пессимистично объявлял, что "советский переворот" в Персии и других сопредельных с Россией странах Востока причинил бы … "величайшие затруднения", ибо "даже в Азербайджане советская республика не способна стоять на собственных ногах" и приходится подпирать ее красноармейским штыком, фактически оккупировать. Озабоченный ситуацией на польском и врангелевском фронтах прагматик Троцкий резонно считал, что для упрочения военного положения РСФСР и восстановления ее промышленности и транспорта "советская экспедиция на востоке может оказаться не менее опасной, чем война на западе". Поскольку же, рассуждал он, в правящей британской верхушке еще нет безусловного единства линии по отношению к РСФСР, "из этого вытекает, что потенциальная советская революция на востоке для нас сейчас выгодна главным образом, как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией".
В последнем Троцкий не был оригинален, ибо еще в марте тогдашний заведующий отделом Мусульманского ближнего Востока НКИД РСФСР и будущий глава Совнаркома АССР Нариман Нариманов горячо убеждал российское руководство, что если британское правительство заговаривает о снятии блокады, то делает это не столько под давлением своих рабочих, сколько для того, чтобы отвлечь внимание большевиков от Востока вообще и Персии в частности. Призывая совершить там "такой переворот, после которого бы Англия не могла не только хозяйничать, но чтобы в каждом персиянине она встречала своего непримиримого врага", Нариманов доказывал, что это ускорит и облегчит переговоры с Англией. "Я повторяю, - настаивал он, - с целью отвлечь наше внимание от Персии Англия поспешит открыть нам путь к западу".
Конечно, Кучек-хан и не подозревал, что уже 31 мая в Лондоне начнутся мирные переговоры между его давними врагами и новоявленными союзниками, причем возобновление торговых связей британская сторона поставит в прямую зависимость от обещания Москвы отказаться от военных операций против шахской Персии и вообще сеяния "смуты" в Малой Азии, Афганистане и Индии. Разжигая антибританскую революцию, большевики, по сути, сразу же предали дженгелийцев, и уже 26 мая Троцкий откровенно разъяснял Раскольникову: "Нам необходимо заставить правящую Англию понять, что мы нападать на нее в Персии и вообще на востоке не собираемся и готовы дать действительные гарантии нашего невмешательства".
Призывая Политбюро лишь попугать Лондон угрозой "взорвать" его владения в Азии, Троцкий предлагал, во-первых, ограничиться там "политико-воспитательной работой…, всячески предостерегая от таких шагов, которые рассчитаны или должны повлечь за собой нашу военную поддержку", и, во-вторых, "продолжать всемерно подчеркивать по всем путям нашу готовность столковаться с Англией относительно востока". И хотя Ленин не согласился с коллегой, возразив, что глава торговой делегации РСФСР в Лондоне Леонид Красин "это делает, но это безнадежно", ибо "Англия помогает и будет помогать и полякам, и Врангелю", в конечном счете Гилянская революция оказалась лишь разменной картой Москвы в большом дипломатическом торге…
Желая во что бы то ни стало нейтрализовать англичан, Ленин советует Чичерину отправить Красину шифрованную инструкцию: "Мерзавец Ллойд Джордж надувает Вас безнадежно и бесстыдно, не верьте ни одному слову и надувайте его втрое". Однако Чичерин и без того постоянно напоминает Красину, дабы он не допустил "попытку Англии безвозмездно связать нас, особенно на востоке", и "парализовать нас на востоке без компенсации". "Англия нуждается в соглашении с нами не менее, чем мы с нею, - внушает Чичерин Красину 19 июня, - может быть, даже больше ввиду развития восточной революции". В другой депеше нарком пишет: "Всем ясно, что громадный рост революции на востоке делает соглашение не менее нужным для Англии, чем для нас. Без соглашения с нами Англии трудно будет спасти свое положение на востоке. Наша позиция чрезвычайно сильна и выигрышна…" Одновременно Красин должен подчеркивать, что не уполномочен вести политические переговоры, и намеренно избегать обсуждения деятельности большевиков на Востоке.
Однако, разгадав тактику Чичерина, англичане уже 30 июня категорически требуют ответа: готова ли Москва заключить торговое соглашение на условии, что "будет воздерживаться от всякого рода попыток путем военных действий или пропаганды побуждать народности Азии ко всякого рода враждебным действиям, направленным против британских интересов". Опасаясь срыва переговоров, Чичерин отвечает, что в целях скорейшего достижения мира Совнарком "принимает принципы, изложенные в памятной записке Британского Правительства (…), в качестве базы соглашения между Россией и Великобританией".
Хотя притворная уступчивость Москвы отражала лишь ее желание в очередной раз "надуть" империалистов, тем не менее среди делегатов проходившего в июле 2-го конгресса Коминтерна ходили тревожные слухи по поводу намерения большевиков отказаться от оказания помощи восточным революционерам. Чичерина же прямо обвиняли в том, что он интересуется освободительным движением "только как предметом дипломатического торга и жупелом для Англии"! Посчитав ответственным за распространение этих "слухов" заведующего отделом Востока НКИД бывшего левого эсера Арсения Вознесенского, взбешенный Чичерин потребовал выслать его из Москвы, назначив "лектором на какие-нибудь курсы в провинциальном городке, где надзор (чекистов) легче". Однако уже в сентябре на 1-м съезде народов Востока в Баку, призывая аудиторию зажечь "священную войну" против британских империалистов, представители РКП(б) были вынуждены убеждать делегатов, что "восточная политика советского правительства не есть дипломатический маневр, не есть бросание народов Востока в огонь, чтобы русская советская республика могла, продавая их, получить для себя выгоду".
На самом деле Москва, похоже, очень надеялась на эту "выгоду", причем тот же Чичерин, инструктируя 3 августа нового главу делегации РСФСР в Лондоне Льва Каменева, без обиняков объяснял ему: "От нашей политики в отношении Англии будет зависеть темп и интенсивность нашей политики на Востоке. Можно в разговоре с англичанами подчеркивать, что, если они откроют против нас военные действия, они в Европе не смогут причинить нам серьезного вреда, кроме булавочных уколов на периферии. Между тем на Востоке, если мы развернем вовсю имеющиеся у нас возможности, мы можем сразу нанести величайший непоправимый вред всему мировому положению Англии. Они не могут этого не понять, ибо и без того они напуганы нашим продвижением на Востоке".
Соглашаясь с Чичериным и предлагая "поддерживать уверенность широких кругов в нашем желании мира с Антантой", Каменев указывал, что "давление на английские войска Северной Персии усилит положение месопотамских повстанцев", а революция по линии Энзели - Багдад, угрожая жизненным интересам Британской империи, ломает создание версальского статус-кво в Азии. Эту же точку зрения разделял Троцкий, который 3 сентября советовал Политбюро поручить Каменеву заявить на переговорах, что "только полное прекращение агрессивной политики английского правительства против нас может создать такое положение, при котором мы не будем вынуждены против нашей воли продвигаться в Азии".
Главе британского МИДа лорду Керзону не оставалось ничего иного, как протестовать по поводу того, что, явно нарушая свои обязательства, советское правительство продолжает посылать русские войска в Гилян и угрожает походом на Хорасан, устроило революцию в Бухаре, пытается организовать восстание среди племен на границе с Индией и "подняло настоящий ураган пропаганды, интриг и заговоров против британских интересов и британской власти в Азии". Поскольку же разрыв с Лондоном был явно невыгоден, Ленин предлагает "послать тотчас ноту с довольно наглым и подробнейшим опровержением всех обвинений Керзона". И одновременно …сообщить восточным народам, "но только устно через послов, без единой бумажки, что мы надуем Англию", а также "послать специальных послов в Баку и Ташкент, дабы объяснить им, что надо продолжать еще сильнее нападать на британский империализм, но не от нашего имени, а от Азербайджана и Бухары". Да еще вдобавок "к весне создать нечаянно Хорасанскую Советскую Республику"!

"В Персии ничего не выходит…"

Между тем, выполняя наказ Москвы об организации в Гиляне "власти по типу советской", но без присущего ей военно-коммунистического содержания, Орджоникидзе и Раскольников намеревались ограничиться этим навязанным Кучек-хану "фасадом" (со всеми соответствующими ему атрибутами - Совнаркомом, Реввоенсоветом, Красной Армией и т. д.) по крайней мере до занятия Тегерана. Но подобная умеренность сразу же вызвала открытое неприятие со стороны прибывших из Баку руководителей персидской компартии "Адалет" - азербайджанцев Мир Джафара Джавад-заде (Пишевари) и Бахрама Агаева, требовавшего развернуть борьбу против "класса буржуев, которые достойны того, чтобы их убивали". Считая Кучек-хана сторонником "консервативно-буржуазной революции" и "будущим персидским Деникиным", адалетисты нашли немало единомышленников и среди моряков Экспедиционного корпуса. Так, глава его Особотдела с негодованием докладывал в Баку о "меньшевистской соглашательской политике" комкора Ивана Кожанова, который всецело поддерживает "буржуазного демократа" Кучек-хана, ставящего-де своей задачей "изгнать из Персии всех европейцев и захватить власть в свои руки".
Однако, возмущенный "бестактностью" адалетистов, Раскольников выслал Джавад-заде из Персии, а Орджоникидзе, ознакомившись с рапортом главы Особотдела, приказал отстранить его от должности и тоже отправить в Баку. Та же участь ожидала и арестованного Агаева, но на открывшемся 22 июня в Энзели 1-м съезде Иранской компартии ее главный теоретик Аветис Султан-заде (Микаэлян) заявил, что движение против англичан непременно выльется в социальную революцию и поэтому пора бороться с крупными помещиками. Впрочем, Султан-заде получил суровую отповедь со стороны "почетного" председателя съезда - секретаря ЦК АКП(б) Виктора Нанейшвили, которого поддержал и Абуков, назначенный Орджоникидзе представителем Кавбюро ЦК РКП(б) в Гиляне. Утверждая, что коммунисты должны поддерживать любые силы, враждебные англичанам, Абуков вообще считал неправильным провозглашение в Реште советской республики. "Нам надо эту ошибку исправить, - доказывал он, - и стремиться к тому, чтобы убедить колеблющиеся элементы в том, что фактически советская власть не угрожает ни помещикам, ни буржуям, - тогда они поддержат национально-освободительное движение".
Хотя на съезде победила резолюция Нанейшвили, призывавшая к борьбе "с английским империализмом, шахским правительством и со всеми теми, которые их будут поддерживать", уже в начале июля союз Кучек-хана с коммунистами дал трещину. Увы, и ЦК ИКП с вернувшимся в Решт Джавад-заде, и левое большинство созданного в Баку так называемого Иранского бюро коммунистических организаций, главную скрипку в котором играли горячие "азербайджанцы" - Буду Мдивани, Анастас Микоян и Виссарион Ломинадзе, вовсе не желали вдаваться в хитросплетения дипломатической игры Москвы с Лондоном и страстно жаждали немедленной и отнюдь не показной советизации Персии. Уже 10 июля, под давлением прибывшего в Гилян воинственного Мдивани, ЦК ИКП принимает секретное постановление, предписывающее "убрать" Кучек-хана и его правительство, как якобы "переставших быть вождями национально-освободительного движения", а также выдвинуть лозунги социального содержания: "Ни одного фунта риса арбабам (помещикам)!" и "Земля - народу!" Не желая стать причиной обострения конфликта и страдания многих невинных лиц в Гиляне, Кучек-хан не нашел ничего лучшего как добровольно устраниться от власти и вернуться в лес, где намеревался оставаться до "выяснения истины".
Но пока Орджоникидзе дискутировал в Москве с Султан-заде, доказывая Ленину, что "помещиков в Персии трогать нельзя" и надо ориентироваться на национально-демократическое движение, вероломный заговор против Кучек-хана - под влиянием все тех же Мдивани и Микояна, которые лично доставили из Баку в Энзели еще 800 красноармейцев, - завершился военным переворотом, торжественно окрещенным прессой "персидским "Октябрем". Власть в маленькой республике перешла в руки марионеточного Ревкома, который держался на российских и азербайджанских штыках, не пользовался никаким авторитетом у населения и начал "экспроприацию буржуев", коснувшуюся даже крестьянства.
Однако вхождение Агаева, Джавад-заде и других коммунистов в состав правительства не повлияло на сдержанную позицию Москвы в отношении "братской" республики. Просьбу Орджоникидзе о выделении дополнительной военной силы для Персии (поскольку-де "при наличности полутора тысяч русских штыков возможно занятие Казвина и даже Тегерана") Политбюро отклонило, и Троцкий ответил Серго: "Не может быть речи об отвлечении сил с Кавказа на Восток, так как центральная задача республики разбить Врангеля". Впрочем, вскоре Москве пришлось согласиться на отправку в Гилян новых частей из Баку, ибо поход на Казвин провалился: началось паническое отступление, Решт был оставлен, и лишь орудия военных судов позволили красным удержаться в Энзели.
"В Персии ничего не выходит, - жаловался Орджоникидзе Ленину 19 сентября, - не выходит не только "социалистическая революция", но не выходит вообще ничего". Командование полагало, что "на очереди стоит вопрос или о ликвидации Рештской операции, или о продолжении ее, но уже в форме оккупации и завоевания Персии русскими частями". Однако поход на Тегеран грозил серьезными осложнениями в отношениях с Лондоном и ввиду катастрофы на польском фронте отнюдь не прельщал проповедников "мировой революции". Лишь Карахан ратовал за военное решение вопроса, которое, как он считал, дает "немедленный эффект и наносит Англии удар", показывающий, что "мы ставим нашу агрессию на Востоке в прямую зависимость от политики Англии к нам: на удар отвечаем ударом". Но 20 сентября Пленум ЦК предписывает Наркоминделу начать мирные "переговоры" с шахским правительством, обеспечив непременно за нами Энзели против англичан". Окончательный вывод советских войск увязывался с полной эвакуацией британских сил.
Пять месяцев спустя, 26 февраля 1921 года, Чичерин и Карахан подписали в Москве российско-персидский договор, а 16 марта Красин в Лондоне поставил свою подпись под долгожданным торговым соглашением с Великобританией. Правительство РСФСР обязывалось "воздерживаться от всякой попытки к поощрению военным, дипломатическим или каким-либо иным способом воздействия или пропаганды какого-либо из народов Азии к враждебным британским интересам или Британской Империи действиям в какой бы то ни было форме…". Дипломатический товарообмен состоялся! Большевики "надули" британских империалистов, и судьба гилянских повстанцев их уже мало интересовала. Отрубленная голова Кучек-хана, замерзшего в горах, но так и не сдавшегося врагам, была доставлена в шахскую столицу. "Я утверждаю, - писал Нариманов Сталину, - что мы своими руками убили освободительное движение в Персии, так как это было нужно Ллойд Джорджу…"
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азади

#5 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 03:21

ДЕКАБРЯ 2012

5027 Застенчивая интервенция

Советское вторжение в Иран в 1920 году
12.12.2012



Андрей ЗУБОВ, ведущий рубрики, доктор исторических наук, профессор МГИМО, ответственный редактор двухтомника «История России. ХХ век»:

— Очень часто мы слышим слова о романтике революции, о пафосе освобождения бедняков из-под власти капитала. Даже те, кто ужасается деяниями большевиков, порой готовы им многое простить за «высокий идеализм их устремлений». Между тем «высокого идеализма» у тех, кто рулил мировой революцией, было немного. Ленин, Троцкий, Каменев и их подельники, безусловно, по-своему очень одаренные люди, были одержимы иным — ненасытной жаждой власти над людьми и пространствами земли.

Они всерьез считали себя завтрашними правителями земного шара и за эту будущую власть бестрепетно отдавали жизни подвластных им ныне людей, богатства покоренной страны. Но оказалось, к счастью, что в мире еще немало таких крепостей, которые при всем своем желании не могут взять большевики. Одной из таких стал Иран, за счет которого московским товарищам так и не удалось в 1920 году округлить свою империю. А очень хотелось.

О попытке подчинения Ирана с помощью Гилянской революции рассказывает специалист по истории Коминтерна, кандидат исторических наук Александр Александрович Вершинин.


Изображение
Иранские повстанцы в провинции Гилян
Ленин еще до 1917 года высказывал мнение о том, что революция, произошедшая только в одном государстве империалистической системы и не получившая поддержки пролетариата других стран, обречена: мировой капитализм легко раздавит ее в зародыше. Поэтому большевики напряженно и завороженно смотрели в сторону западноевропейских братьев по классу. Однако «братья» подкачали. Ни в 1917-м, ни в 18-м, ни в 19-м годах победоносный революционный взрыв к западу от Одера так и не случился. Попытки инспирировать революцию в Германии и Венгрии закончились провалом. Для выживания большевицкой власти в России «враждебное окружение» вокруг «Первой Республики Советов» нужно было прорвать, и если западный рабочий класс оказался не на высоте возложенных на него упований, то дело должны были поправить угнетенные народы Востока.



Поворот на Восток

Троцкий первым озвучил идею, которая надолго станет одним из лейтмотивов советской внешней политики: мину под здание мирового капитализма лучше всего закладывать на Востоке, в колониях и «полуколониях» европейских держав. Он предложил партии новую стратегию — «стать лицом к Востоку», так как «путь в Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». В ситуации, когда колониальные империи, надорвав свои силы в Первой мировой войне, затрещали по швам, такой курс казался большевикам очень привлекательным. Особенно заманчивой представлялась возможность вмешаться в события, разворачивавшиеся в Персии.

К 1920 году древняя империя шахиншахов переживала не лучшие времена. С XIX века страна находилась в сильной зависимости от России и Великобритании. Позиции шахской власти подрывали как ожесточенная борьба между вождями племен и не прекращавшиеся протестные выступления крестьянства и городской бедноты, так и неприкрытый диктат иностранных держав, активно вмешивавшихся во внутриполитические неурядицы в Персии. В 1915 году на территорию страны были введены русские и британские войска, в задачи которых входило обеспечение благожелательного нейтралитета Тегерана в борьбе стран Антанты с Германией и ее союзниками. Местное население восприняло ввод войск как агрессию — в ряде областей Ирана начались повстанческие движения.

Особый размах они получили в прилегавшей к Каспийскому морю провинции Гилян. Еще в 1912 году действовавшие здесь партизанские отряды иранских крестьян, курдов и многочисленные полубандитские вооруженные формирования объединились в так называемое дженгелийское движение (на фарси «дженгель» — лес), которое возглавил оппозиционер с многолетним стажем Мирза Кучек-хан. В 1915 году он в полную силу развернул вооруженную борьбу и против официального Тегерана, согласившегося на ввод иностранных войск, и против самих русских и британских солдат, консолидировав своих сторонников под зеленым знаменем ислама.

Революционный взрыв в России окончательно дестабилизировал ситуацию к югу от Каспия. Персия превратилась в настоящий кипящий котел, который, как казалось, вот-вот взорвется, стоит лишь подлить в огонь немного масла. Именно этим и решила заняться Москва.



Экспорт революции

К середине 1920 года большевицкая власть в России достаточно укрепилась, для того чтобы приступить к экспорту пролетарской революции. На фронтах Гражданской войны произошел перелом в пользу большевиков. Советы готовились восстановить границы распавшейся царской империи и нанести удар по «внешней контрреволюции». 2 июля Тухачевский объявил по Красной армии приказ: «Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках принесем счастье и мир трудящемуся человечеству. Пробил час наступления. На Вильно, Минск, Варшаву — марш!» 11 июля Красная армия взяла Минск, 14-го — Вильно, 19-го — Гродно, 1 августа — Брест-Литовск.

Еще раньше, 17 марта 1920 года, Ленин отдал приказ о захвате Азербайджана, Армении и Грузии. В апреле ЦК ВКП (б) создал Кавказское бюро для осуществления интервенции. Его председателем был назначен Серго Орджоникидзе. Операцию по захвату Закавказья должна была осуществить 11-я Красная армия. 27 апреля ЦК азербайджанской компартии вручил правительству Азербайджанской республики ультиматум с требованием передачи власти «в течение 12 часов». В это время части 11-й армии, легко сломив сопротивление пограничных отрядов, уже переходили южнее Дербента реку Самур.

В Баку началось хорошо подготовленное большевицкое восстание. После нескольких дней боев Азербайджан пал. Комендантом захваченной страны был назначен С.М. Киров, отличившийся только что особой жестокостью в Астрахани. В считаные часы в Баку и стране был установлен жестокий режим красного террора. Министры, генералы, депутаты Меджлиса, которые не успели бежать в Грузию или скрыться в горных деревнях, были арестованы и убиты. Среди них — председатель Совета министров Азербайджана Усубеков. Путь на Иран был открыт.

В этой ситуации внутренние неурядицы в Персии оказались как нельзя кстати. Перспективы казались тем более соблазнительными, что у Советов имелся подходящий повод для интервенции — в персидском порту Энзели находились военные суда, уведенные из Петровска (Дагестан) и Баку белыми моряками, отступавшими под натиском красных. Троцкий считал задачу захвата белогвардейского флота ключевой, так как без этого ни о каком полном контроле красных над прилегающими к Каспию территориями юга России не могло быть и речи.

Однако по большому счету корабли Каспийской флотилии были только предлогом. В Персии нужно было открыть второй фронт борьбы против «мирового империализма». Но на прямую интервенцию большевики пойти не решались. Бывшие союзники по Антанте готовы были ради замирения большевиков закрыть глаза на утверждение их власти над азиатскими владениями погибшей Российской империи, но ни свои колониальные владения, ни покровительствуемые ими страны отдавать на растерзание московским революционерам они не собирались. Поэтому действовать Ленину и Троцкому приходилось по преимуществу чужими руками.



Кучек-хан и Федор Раскольников

В этот момент большевики и вспомнили про Кучек-хана. К 1920 году англичане и правительственные войска загнали его далеко в леса горной части Гиляна. Именно там в апреле он получил обнадеживающие известия: советские товарищи, только что «освободившие» Азербайджан, готовы оказать дженгелийцам помощь. Кучек-хан давно искал контакты с Москвой и с готовностью согласился на сотрудничество. Путь к советизации Персии, как казалось, был открыт. Начать решили с захвата Энзели. В Тегеране догадались, что дела принимают неблагоприятный оборот, и попробовали дипломатически упредить интервенцию. В середине мая официальные власти Ирана передали советскому правительству ноту, в которой заявили о своей готовности вернуть суда, уведенные белогвардейцами. Однако в Наркомате иностранных дел заявление Тегерана предпочли пропустить мимо ушей.

Ранним утром 18 мая 1920 года у каспийского побережья Ирана показались силуэты кораблей. В акваторию порта Энзели вошла военная флотилия из нескольких десятков вымпелов. На флагштоке флагманского крейсера «Роза Люксембург» развевалось красное знамя. Корабли подвергли обстрелу пригороды Энзели и высадили десант. Командовал флотилией мичман Федор Раскольников (Ильин), сын священника, будущий советский дипломат, «невозвращенец», автор известного открытого письма Сталину.

Захват Энзели прошел, что называется, без сучка и задоринки. Окопавшиеся в городе англичане численно уступали советскому десанту и сочли за благо ретироваться, тем более что местное население, ненавидевшее оккупантов и шахское правительство, встретило красный флот с энтузиазмом.

Публично Москва отмежевалась от акции в Энзели. Ведомство наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина заявило, что все произошедшее — личный почин Раскольникова и руководство РСФСР не имеет к нему никакого отношения. В своих инструкциях командующему Каспийской флотилией Троцкий приказывал уважать суверенитет Ирана и не допустить «никакого военного вмешательства под русским флагом»1. Но все это было обычной дымовой дипломатической завесой: вторжение санкционировал лично Троцкий.

Одновременно с захватом Энзели сухопутную границу между Азербайджаном и Ираном под видом партизанского отряда перешел кавалерийский дивизион Красной армии. Через несколько дней после высадки советского десанта Раскольников без обиняков заявил местным властям, что «ввиду восторженного приема советских моряков населением и раздающихся со всех сторон просьб о том, чтобы мы остались с ними и не отдавали на растерзание англичанам, красный флот останется в Энзели даже после того, как все военное имущество будет вывезено»2.

Поначалу Кучек-хан не проявлял большого энтузиазма в вопросе о перспективах провозглашения в Персии советской власти, пытаясь получить от советских товарищей материальную помощь, не связывая себя при этом никакими обещаниями. Однако ему очень быстро дали понять, что правила игры будет устанавливать не он. Кучек-хану отводилась роль проводника интересов Москвы.

Троцкий в письме Раскольникову особо указывал на необходимость оказывать «всемерное содействие Кучек-хану и вообще освободительному народному движению в Персии, инструкторами, добровольцами, деньгами и прочее, сдав в руки Кучек-хана занимаемую нами ныне территорию»3. Из России в Гилян широким потоком потекли материальные и финансовые ресурсы, переправлялись военное снаряжение и военные отряды, навербованные из закавказских и туркестанских иранцев. На поддержание персидской революции ассигновались крупные суммы денег — до 150 000 рублей золотом ежемесячно (1,2 тонны червонного золота). Под командование Кучек-хана были переданы советские войска, вторгшиеся в Персию и образовавшие так называемую Персидскую красную армию.

В результате в распоряжении дженгелийцев, которые теперь спешно перекрашивали зеленые знамена пророка на красные революционные стяги, оказалось около 5000 штыков и сабель. Благодаря этой помощи они взяли Решт — крупнейший город на южном побережье Каспия. Преисполненный благодарности своим новым союзникам Кучек-хан 5 июня объявил в Гиляне советскую власть и попросил Москву «командировать ему опытных революционеров» с целью формирования местного правительства.




Яков Блюмкин
Блюмкин, Есенин и Хлебников в Иране


Профессиональных революционеров с богатым послужным списком, подходивших для такой миссии, у большевиков хватало. Одним из них был Яков Блюмкин — террорист с эсеровским прошлым, известный тем, что в 1918 году в Москве убил германского посла графа Мирбаха. За это большевики сначала было приговорили Блюмкина к расстрелу, однако затем дали ему возможность кровью искупить свою вину перед революцией. Судьба кидала бывшего эсера с одного фронта Гражданской войны на другой, пока не занесла его в Иран. Ряд специалистов высказывают мнение, что вместе с Блюмкиным революционный Гилян в 1920 году посетил и его близкий знакомый, поэт Сергей Есенин, который воспел персидские красоты в своих известных стихах. В революционном Иране побывал в эти дни и другой русский поэт — «председатель земного шара» Велимир Хлебников.

В обозе Блюмкина было немало интересных персонажей. Многие из них не имели к Персии вообще никакого отношения и прибыли в Гилян исключительно по линии РКП (б), у других был богатый дореволюционный опыт подрывной и террористической деятельности к югу от Каспия — речь идет об иранских коммунистах, нашедших приют в Советской России. Однако всех «блюмкинцев» объединяло одно — левацкий фанатизм и жгучее желание построить в Персии «настоящий» социализм. Умеренного Кучек-хана они считали «буржуазным националистом» и с ходу начали на него фронтальную атаку. Активное содействие им оказывали товарищи из Кавказского бюро ЦК РКП (б) и ЦК компартии Азербайджана — Буду Мдивани, Серго Орджоникидзе, а также Анастас Микоян, впоследствии известный сталинский нарком и долгожитель Политбюро ЦК КПСС. Всем им очень хотелось увенчать себя лаврами провозвестников мировой революции на мусульманском Востоке.

Совместными усилиями они смогли дискредитировать режим Кучек-хана в глазах бойцов Персидской красной армии, благо почва для этого была благодатная — набранные в основном из деклассированных элементов войска представляли собой удобный объект для популистской пропаганды.

10 июля ЦК компартии Ирана при поддержке советских товарищей выдал дженгелийскому режиму «черную метку», постановив: «Кучек-хана и его правительство — убрать». Вождь дженгелийцев понял, к чему все клонится, и 19 июля со своим отрядом скрылся в лесах. У руля в Гиляне встали коммунисты. Главой правительства они назначили «свадебного генерала» — Эхсануллу-хана, бывшего соратника Кучека, человека с сомнительной репутацией и хронического наркомана. С ходу начали реализовываться революционные преобразования. Помещиков-арбабов, городских торговцев и ремесленников объявили реакционными элементами, и ими занялась гилянская ЧК. Большевики приступили к подготовке дележа земли.



Персидские грабли

Столь неожиданный поворот персидской революции застал московских большевиков врасплох. В отличие от своих закавказских товарищей они не хотели излишнего обострения ситуации с малопонятными перспективами в контексте сложной международной расстановки сил. 4 августа перепуганный Чичерин докладывал политбюро о «серьезном положении», сложившемся в Иране. Ленин и его единомышленники наступили на грабли, о которые спотыкались не раз: революционный джинн, которого они сами выпускали из бутылки, легко выходил из-под контроля Москвы.

В то время когда политбюро в Москве решало, что предпринять на иранском направлении, новые лидеры персидской революции постановили, что знамя Гилянской советской республики должно развеваться над шахским дворцом в Тегеране. Красные силы начали наступление на столицу Ирана. Первые их успехи вызвали в Реште настоящий прилив шапкозакидательских настроений. Впрочем, радоваться было рано. Гилянским войскам противостояли англо-индийские подразделения, а также самая боеспособная часть шахской армии — персидская казачья дивизия, сформированная по образцу полков Терского казачьего войска. Офицеры, служившие в ней, в большинстве своем были русскими. В 1920 году дивизией командовал полковник Императорской русской армии Всеволод Дмитриевич Старосельский. В августе-сентябре его казаки встали на пути красных отрядов, рвавшихся к Тегерану. Они не только остановили продвижение противника, но и выбили гилянцев из их столицы — Решта. Содействие казакам оказали местные жители, за три-четыре месяца вполне оценившие прелести социализма.

Подразделения Персидской красной армии стремительно разлагались. Охваченные паникой местные коммунисты упрашивали советских товарищей прислать для спасения персидской революции отряд, укомплектованный русскими красноармейцами. Подошедшие из Баку силы при поддержке корабельных орудий Каспийской флотилии смогли стабилизировать фронт и вернуть Решт. Однако общая обстановка на фронтах революции складывалась теперь неблагоприятно.

13—15 августа 1920 года в битве у Варшавы Красная армия потерпела сокрушительное поражение. Оставив десятки тысяч убитыми и пленными, красноармейцы почти без арьергардных боев бежали на Восток. А в это время Русская армия генерала Врангеля вела успешное наступление против большевиков в Северной Таврии и готовилась освободить Донбасс.

Горячие головы в Кремле заметно остыли и скрепя сердце стали думать о необходимости диалога с «империалистами». На этом фоне революционная самодеятельность персидских леваков под самым боком у англичан могла только навредить. 20 сентября пленум ЦК РКП (б) рассмотрел вопрос о Гилянской революции. Надо было или бросить в Иран новые силы с расчетом на то, что они переломят ситуацию, или признать поражение. Первый вариант выглядел соблазнительно, но малоперспективно. В том случае если бы советское правительство задействовало к югу от Каспия кадровые части РККА, ей бы пришлось иметь дело не только с шахскими войсками, но и с регулярными частями Британской армии.

Гилянская советская республика стала разменной монетой в большой международной игре. Теперь ради мира и признания, как и при подписании сепаратного Брестского договора с Германской империей, московские большевики сами шли на территориальные уступки и денежные контрибуции.

В начале 1921 года ЦК РКП (б) принял окончательное решение: «Ликвидировать Советское Пр[авительст]во Гиляна и ориентироваться на договор о дружбе с Персидским Правительством»4. Судьба первой советской республики на Среднем Востоке решалась не «революционным народом Ирана», а в ходе советско-шахских переговоров. Красный Гилян старались продать подороже. Речь шла о вещах, существенно более осязаемых, чем идея мировой революции: о торговых факториях, нефтяных скважинах и рыбных промыслах. 26 февраля 1921 года соглашение было подписано. Оно предполагало эвакуацию красных войск и ликвидацию советской власти в Гиляне.

Однако закавказские большевики не собирались так просто сдаваться. Они затягивали вывод красных войск из Ирана, а весной 1921 года, после успешного завоевания Грузии, местные коммунисты при поддержке Орджоникидзе предприняли новую попытку броска на Тегеран, однако вновь были отброшены. Одновременно в лесах активизировался Кучек-хан, но теперь уже как ярый противник «красных товарищей». В сентябре 1921 года он организовал переворот и уничтожил ряд лидеров иранской компартии. В крае вспыхнула новая междоусобица. В конце концов противники физически истребили друг друга. Кучек погиб в горах от холода. Его голова была выставлена на всеобщее обозрение в Реште. Шахские войска вернули контроль над регионом. «Застенчивая интервенция»5 Советской России в Иране закончилась бесславно, оплаченная тысячами человеческих жизней и тоннами русского золота.

Александр ВЕРШИНИН
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Одиссей
партизан
Сообщения: 3780
Зарегистрирован: 29 янв 2012, 02:14

Благодарил (а): 541 раз
Поблагодарили: 558 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азади

#6 Сообщение Одиссей » 18 сен 2013, 03:59

1920: раскол в коммунистическом движении Ирана
Доктор исторических наук, профессор Джамиль Гасанлы.

Несмотря на обещания поддержки, 30 июля 1920 года на совместном тайном заседании ЦК Иранской Коммунистической партии и представителей левых сил в правительстве Гиланской Советской Республике было принято решение о свержении Кучек-хана и развертывании репрессивных мер против его сторонников. В результате переворота состоявшегося по указанному решению, 31 июля в Гиляне было сформировано новое правительство, которое по предложению командированных в Иран большевиков возглавил Эхсанулла-хан. В тот же день о коммунистическом перевороте в Гиляне радиограммой сообщила член ЦК ИКП и Военно-революционного Совета Ирана Матильда Буллен. Она информировала, что коммунисты и левые силы взяли власть и образовали Временный революционный комитет из 8 человек (Радиограмма о коммунистическом перевороте в Гиляне. 31.07.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). В программу нового правительства были включены различные реформы, в том числе реквизиция всех средств производства, и в первую очередь распределение между крестьянами крупных земельных угодий, принадлежавших частным лицам. Все мероприятия, совершаемые вооруженным путем, служили лишь одной цели - обеспечению успеха намеченного на ближайшие дни похода на Тегеран.

После июльского переворота Мирза Кучек-хан вновь вернулся в гилянские леса и вместе с ближайшими соратниками обосновался в своем прежнем штабе - Фумене. Попытка коммунистов окружить и уничтожить его провалилась. Ожесточенная схватка завершилась гибелью около 400 преданных сторонников Кучек-хана, сотни бойцов, прибывших из Азербайджана и России, сложили головы в этой борьбе. Показательно, что в письме В.И.Ленину Кучек-хан обвиняет в этих событиях конкретных коммунистов и Советский Азербайджан. Он писал, что, невзирая на протесты Иранской Республики, Азербайджанское правительство, наперекор своим обещаниям, не разрешило возвращать конфискованные в Баку товары иранских купцов для того, чтобы направить их на удовлетворение нужд Иранской Красной Армии и местного населения. Кучек-хан жаловался, что азербайджанское советское правительство препятствует свободному возвращению в Иран его граждан. Он добавил, что даже вопреки официальной ноте назначенного по устному согласованию с Ф.Раскольниковым советского представителя в Тегеране Бравина, азербайджанское правительство препятствует передаче русских концессий в Иране собственному народу, Основываясь на этих фактах, Кучек-хан просил В.И.Ленина, чтобы соблюдались обещания о том, что Советский Азербайджан не будет вмешиваться во внутренние дела Ирана, чтобы была обеспечена безопасность жизни и защита имущества иранских граждан в пределах Советского Азербайджана, и, с учетом того, что Иран - восточная страна, необходима подготовка программы деятельности здесь Коммунистической партии (Письмо Мирза Кучек-хана В.И.Ленину. 04.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

Что касается затронутого Мирзой Кучек-ханом вопроса об имуществе персидских купцов, то Азревком 13 июля вынес следующее решение: "Так как все то, что есть у купцов, нажито потом и кровью рабочих и так как на территории Азербайджана существует рабоче-крестьянская власть - не возвращать отнятого обратно. Не допускать выезда из Баку в Персию купцов-живодеров. По приезде в Персию последние начнут вести контрреволюционную пропаганду и направлять темную массу против революционного движения и тем самым могут затормозить дело революции в Персии" (Из обзора деятельности Иранского бюро. Сентябрь, 1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Общая стоимость товаров, конфискованных у иранских купцов составляла 30 млн. золотых рублей (Письмо Б.Шахтахтинского в ЦК РКП(б). Апрель 1923 //Коллекция документов РГАСПИ). Это решение противоречило условиям договора, подписанного в июне 1920 года между Азербайджанской ССР и Иранской Советской республикой. Так, например, по первому пункту договора, арестованные в Советском Азербайджане иранские граждане должны были быть освобождены и переданы в распоряжение Иранского революционного правительства. По его второму пункту, Азербайджан обязался оказать содействие в возвращении на родину подданных Ирана (См.: Договор между Иранской Советской Республикой и Азербайджанской ССР. Июнь, 1920 // Коллекция документов АПД УДП АР). В конечном итоге Н.Нариманову пришлось подписать от имени Азревкома специальный декрет о возвращении конфискованных товаров иранских купцов. (Письмо Б.Шахтахтинского в ЦК РКП(б). Апрель 1923 //Коллекция документов РГАСПИ).

Один из идейных вдохновителей и практических исполнителей Гилянского переворота А.Микоян немедленно вернулся в Баку после смещения Кучек-хана и 3 августа выступил с большим докладом "О Персии" на заседании Политбюро и Оргбюро ЦК АКП (б). На основе его доклада было решено: "Поставить во главе персидского правительства Гейдар-хана Амиоглу; направить в Иран азербайджанскую бригаду и одну бронированную машину; назначить Б.Мдивани представителем Азербайджана и подчинить ему военную миссию; без нанесения ущерба Азербайджанской Республике послать в Иран товары и поручить Саркису определить количество отправляемых товаров и т.д." (Выписка из протокола совместного заседания Политического и Организационного бюро ЦК АКП (б). 03.08.1920 //Коллекция документов РГАСПИ). Из всех принятых на заседании решений в первую очередь был выполнен пункт о направлении в Иран азербайджанских войск, и 11 августа Азербайджанский полк в составе 1 200 человек направился в Гилян (Персидский фронт мировой революции. Документы о советском вторжении в Гилян (1920-1921). М., 2009. С.153).

Примечательно, что, центральное советское правительство не имело четкого представления о гилянских событиях и, того хуже, не имело последовательной программы действий на восточном, в данном случае, иранском направлении. Все описанные события воспринимались по факту их совершения как результат самодеятельности большевиков, командированных на Кавказ, и более всего определялись желанием активных участников советизации Азербайджана распространить революцию дальше, на Восток. У Москвы были свои интересы: максимально использовать гилянские события против Англии. Например, в разгар гилянской авантюры один из центральных действующих лиц - наркоминдел Г.Чичерин писал 3 августа главкому вооруженных сил Л.Каменеву: "Есть слухи, будто Мирза Кучук скрылся, по-видимому, бежал к англичанам, что значения никакого не имеет, его главнокомандующий, который левее его, занял его место. Советская же Персия будет существовать и без него. Кучук полезен как популярная фигура, но он отчасти вредит своим полным отсутствием понимания революционной политики излишней медлительностью и расчетливостью. Он не умеет дерзать, а это именно сейчас нужно. Его главнокомандующий лучше сумеет исполнять эту роль... Вообще наше положение на Востоке все больше улучшается. Революционные брожения охватывают массы армии, а это значит, что колеблется весь реакционный строй... Произошел перелом, чему сильно помогло персидское движение. Ясно, что от нашей политики относительно Англии будет зависеть темп и интенсивность нашей политики на Востоке. Можно в разговоре с англичанами подчеркивать, что если они откроют военные действия в Европе, то не смогут причинить нам серьезного вреда кроме булавочных уколов на периферии. Между тем на Востоке, если мы развернем во всю имеющиеся у нас возможности, мы можем сразу нанести величайший непоправимый вред всему мировому положению Англии" (Депеша Г.Чичерина Л.Б.Каменеву. 03.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

Г.Чичерин, хваставшийся 3 августа успехами революции на Востоке, уже на следующий день жаловался в Политбюро ЦК РКП(б) на крайне сложное положение в советизированном под азербайджанским флагом Северном Иране. Он писал: "Положение настолько серьезно, что мы предлагаем Политбюро немедля ни минуты, отправить в Персию с широкими полномочиями лицо более авторитетное и с более широким кругозором, чем т. Мдивани". Он считал, что с этой миссией справился бы Ш.Элиава, и именно он поставит там работу на рельсы (Письмо Г.Чичерина в Политбюро ЦК РКП(б). 04.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). 5 августа пленум ЦК РКП(б), обсудив "О положении в Персии", принял решение командировать временно Ш.Элиаву, чтобы в контакте с Серго Орджоникидзе наладить работу там (Выписка из протокола №5 (33) Пленума ЦК РКП(б). 05.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Несмотря на ряд срочных мер, предпринятых ЦК РКП(б), первый поход Иранской Красной Армии на Тегеран в середине августа не только не был успешным, но, напротив, в боях у города Менджила, понеся серьезные потери, Иранская Красная Армия вынуждена была отступить. Командированные в Гилян большевики объясняли это поражение крайне низкой боеспособностью наспех мобилизованных в России и на Кавказе иранских люмпенов и нежеланием воевать частей, присланных из Азербайджана (Телеграмма Командования ХI Армии члену Реввоенсовета Кавказского фронта В.А.Трифонову. 05.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). В наступлении на Тегеран участвовали: командированные из Баку в Энзели и продемонстрировавшие полное отсутствие навыков боевой и даже общей военной подготовки 2-й Азербайджанский полк общей численностью в 1 607 штыков и 23 пулемета, а также 244-й полк 28-й Российской дивизии. Эти воинские формирования были направлены в Гилян непосредственно по немотивиронному приказу Г.Орджоникидзе. Потерпев серьезное поражение на Менджилском и Казвинском направлении, и, оставшись перед угрозой покинуть Решт, советские органы видели выход лишь в дополнительном подкреплении в количестве 1 500 обученных солдат из Советской России. В ходе боев Решт неоднократно переходил из рук в руки, и в результате 45-тысячное население покинуло разрушенный и разграбленный город. Несколько тысяч человек, ушедших в горы, погибли там, не перенеся жестоких погодных условий. Разбредясь по окрестным городкам и деревням, жители Решта разносили крайне негативную информацию о коммунистах. Религиозные деятели выступали в мечетях и призывали народ к "священному джихаду" против большевиков. Английский гарнизон Менджила с большой заботой отнесся к беженцам, обеспечил их питанием, одеждой и транспортом (См.:С.Рустамова-Тохиди. Восточная политика Коминтерна и Иран. 1919-1943. (на азерб. яз.). Баку, 2001, С.181)

С учетом серьезности сложившегося положения и желая восстановить утерянные позиции в Иране, Кавказское Бюро ЦК РКП(б) в конце августа приняло ряд решений. 21 августа в Москву была направлена просьба выделить дополнительно 1 200 человек для выступления на Тегеран. Одновременно Кавказское Бюро в целях ускорения дел в Иране и для расчетов от имени Азербайджана запросило 1 100 000 иранских туменов и 2 000 000 золотом. Этим финансовым операциям придавалось столь большое и серьезное значение, что до прибытия денежных сумм из Москвы, наркому иностранных дел Азербайджана М.Д.Гусейнову было "предложено" (читай, поручено) выделить из золотых запасов наркомфина своей республики требуемую сумму "для ускорения дел в Иране" (Выписка из протокола заседания Кавказского Бюро ЦК РКП(б). 21.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Два дня спустя, Кавбюро ЦК РКП(б), обсудив военное положение, приняло решение, что никак нельзя согласиться с потерей Энзели и Решта и поэтому для укрепления фронта необходимо направить в Иран дополнительные силы. В решении указывалось, что фактическое руководство в Гилянском правительстве находится в руках представителей РСФСР и члены ИКП только по представлению правительства могут занимать различные государственные должности (Выписка из протокола заседания Кавказского Бюро ЦК РКП(б). 23.08.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

После августовского поражения, 9 сентября 1920 года Л.Карахан направил в ЦК РКП(б) обширное письмо о советской политике в Иране. Он считал, что "вследствие политических ошибок и политических бестактностей дело революции в Гилянской провинции сильно скомпрометировано. Революционная власть не успела закрепить за собой симпатии населения и прежде всего крестьянства, участие в революции русских, армян и грузин (как иностранцев) и хозяйничанье их как в завоеванной стране очень быстро вооружило против нас все население, ослабило [его] враждебное отношение к англичанам, а торговые круги даже бросило к англичанам". Анализируя гилянские события, Л.Карахан писал: "Терять сейчас Персию и предоставить ее англичанам было бы серьезным ударом нам и в международном отношении (как признак нашей слабости) и специально для Англии это было бы показателем того, что нас на Востоке нечего бояться, ибо мы ничего не можем сделать и решительно отступаем при малейшей неудаче". Обобщая информацию, полученную из Ирана, и опираясь на доклад Ш.Элиавы, Л.Карахан так определил политическую линию: "1) Существующие в Энзели силы подкрепляются экспедиционным корпусом в 8-10 тысяч человек, что обеспечивает нам вполне занятие Тегерана, свержение шахского правительства и совершенно достаточно для дальнейшей борьбы и совершенного изгнания англичан из Персии. В Тегеране образуется некоммунистическое, но советского типа правительство с привлечением в него национально-демократических элементов. Политика этого правительства строила бы свои расчеты на крестьянстве, в то же время, не затрагивая интересов (до поры до времени) торгового капитала. Для проведения в жизнь такого плана тов. Элиава подготовлен и располагает необходимыми и многочисленными сотрудниками; 2) мы уходим из Персии, обеспечивая за собой в военном отношении Энзели. Вступаем в сношения с тегеранским шахским правительством (с которым мы отношений не прерывали и до последних дней находимся в переписке), направляем в Тегеран наше дипломатическое представительство и заключаем с шахским правительством дружественный договор... ЦК должно решить, каким из двух путей идти. Политически сейчас необходима первая линия, ибо она дает немедленный эффект и наносит Англии удар, который при происшедшей перемене политики Англии окажет самое благотворное влияние на настроение Ллойд Джорджа и Керзона и докажет, что мы являемся для Англии серьезной и непосредственной опасностью, и что мы ставим нашу агрессию на Востоке в прямую зависимость от политики Англии к нам: на удар отвечаем ударом... В случае, если ЦК одобрит первый путь, необходимо создание комиссии из Коминтерна, Наркоминдела и ЦК РКП для разработки плана действий и выработки надлежащих инструкций для Элиавы" (Послание Л.Карахана в ЦК РКП. 09.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

Спустя сутки после получения этого письма Кавказское Бюро ЦК РКП(б) обсудило положение в Иране и приняло решение направить туда вооруженный отряд в 1 200 человек, чтобы удержать Энзели и Решт. Также было решено направить Гейдар-хана Амиоглу на работу в Тебриз, закрыть в Баку Иранское бюро и все дела перепоручить Кавказскому Бюро ЦК РКП(б), оставить в Баку лишь "Совет пропаганды и действия на Востоке", а формирование состава Совета было поручено С.Кирову, Ш.Элиаве и Е.Стасовой (Выписка из протокола заседания Кавбюро ЦК РКП. 10.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Когда принималось это решение, Иранское бюро как раз проводило мобилизацию в Иранскую Красную Армию, и уже записалось 832 добровольца, из которых 635 человек были из Азербайджана (Из обзора деятельности Иранского бюро. Сентябрь, 1920 // Коллекция документов РГАСПИ).

Поражение необдуманного похода на Тегеран вынудило командированных в Иран большевиков вернуться к идее сотрудничества с Мирзой Кучек-ханом. Во второй половине августа Б.Мдивани пытался возложить на Кучек-хана вину за разрыв связей с коммунистами, а 9 сентября он уже письменно выражал готовность сотрудничать с ним. Б.Мдивани писал: "Если твоей целью действительно является свобода Ирана и несчастного иранского народа, если ты действительно хочешь этого всем сердцем, в этом случае я с большой радостью и уверенностью приду к тебе. Поговорим с тобой и условимся вместе взяться за дело" (Письмо Б.Мдивани Кучек-хану. 09.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). В ответном письме от 11 сентября Кучек-хан отстаивает свою правоту в отдельных вопросах, но выражает готовность встретиться с Б.Мдивани и сотрудничать с Советами (Письмо Мирза Кучек хана Б.Мдивани. 11.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Конечно, это решение Кучек-хана было также связано с тем, что ему было известно о начале дипломатических переговоров между Советской Россией и Тегераном. Однако восстановление связей Кучек-хана с коммунистами потребовало много времени и только в начале мая 1921 года они заключили соглашение, впрочем, не столь уж прочное.

Обсуждение гилянских событий стало одним из центральных вопросов I съезда народов Востока, открывшегося в Баку 1 сентября 1920 года. Идея Коминтерна созвать съезд народов Востока впервые прозвучала 18 июня 1920 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б), на котором было принято расплывчатое решение: в принципе одобрить предложение созвать в Баку съезд народов Востока, выяснить мнение Н.Нариманова и И.Сталина об этом и вновь обсудить этот вопрос на очередном заседании Политбюро (Выписка из протокола №21 заседания Политбюро ЦК РКП(б). 18.06.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). Через день Исполком Коминтерна всесторонне обсудил этот вопрос и принял решение, обосновывающее значение расширения революционной работы на Востоке. 22 июня Политбюро вновь вернулось к этому вопросу. Серго Орджоникидзе и Е.Стасовой было поручено вместе с преданными товарищами создать организационное бюро для подготовки съезда народов Востока. Г.Зиновьеву вменялось в тот же день по прямому проводу сообщить Серго Орджоникидзе о принятом решении (Выписка из протокола №22 заседания Политбюро ЦК РКП. 22.06.1920 // Коллекция документов РГАСПИ). В соответствии с решением Политбюро ЦК РКП(б), созвали совещание Исполкома Коминтерна и в ходе обсуждений пришли к выводу, что сразу после II Конгресса Коминтерна, намеченного на месяц июль, в Баку должен состояться съезд народов Востока. Для подготовки съезда было создано Организационное Бюро под председательством Г.Орджоникидзе, а секретарем назначили Е.Стасову. В Оргбюро были включены Н.Нариманов, А.Микоян и др. Как итог всех подготовительных мероприятий 26 июня Политбюро ЦК РКП(б) официально приняло решение о проведении в Баку I съезда народов Востока. Утверждая исход идеи проведения съезда из Москвы, член французской миссии на Кавказе Александр Баррере писал: "Несмотря на то, что на съезд в Баку съехались представители народов огромной территории от Болгарии до Японии, но было понятно, что он организован больше всего для угнетенных народов Малой и Средней Азии" (Александр Баррере. Отчет о поездке в Баку. 18.09.1920.// Archives d'Ali Mardan-bey Toptchibachi. Сarton № 1. Le Centre d'études des mondes russe, caucasien et centre-européen (CERCEC), l'École des hautes études en sciences sociales (EHESS, Paris), Р.9). Более двух тысяч делегатов были приглашены на съезд, из них свыше 200 делегатов были из Ирана. 1 сентября председатель Азербайджанского Революционного Комитета Н.Нариманов в торжественной обстановке открыл I съезд народов Востока. Он сказал: "Cедой Восток, первый давший нам понятие о нравственности и культуре, сегодня будет здесь лить слезы, говорить о горе, о тяжких ранах, нанесенных ему капиталом буржуазных стран. Эти народы Востока каждый из них, живя в отдельности своей жизнью, не могли не знать о том, ужасе, гнетущем влиянии этого капитала. Но сегодня здесь, ознакомившись с положением друг друга перед нами развернется картина, и тогда только все эти народы Востока узнают гнетущим влияние этого капитала. И это заставить объединиться все эти народы, и они придут к одному заключению, именно: объединенной силой свалить, разорвать цепи этого капитала. Но вчерашние выступления ораторов дают мне возможность подчеркнуть еще другое значение этого первого съезда. Я думаю, здесь сегодня встречаются два мира: мир угнетенных и мир угнетателей. Безусловно, если бы представители мира угнетателей были делегатами от буржуазного класса, то слезы седого Востока не имели бы, может быть воздействия. Но счастья в том, что присутствующие делегаты представляет именно рабочий класс буржуазных стран, а сердца их чутки и благородны; они поймут эти слезы и ускорят ход событий, дадут нам возможность восторженно объявить в скором времени о царстве III Интернационала". (Первый съезд народов Востока. Стенографический отчет. Баку, 1-7 сентября 1920 г. Петроград, 1920. С.27-28).

В повестке дня съезда было много пунктов. Но в большинстве из них, пусть даже декларативно, были затронуты иранские события. Учитывая значение гилянской революции, а также в целях вооружения иранских делегатов социалистическими идеями все доклады и выступления на съезде, как правило, переводились на фарси. В первые дни съезда в качестве представителей Советской России и Коминтерна выступили Г.Зиновьев и К.Радек, доклады которых носили пропагандистский, антианглийский характер. От имени делегатов Ирана в качестве основного докладчика выступил Г.Амиоглу. Однако в его докладе не нашли отражение допущенные в ходе иранской революции ошибки, безуспешность попыток большевиков построить коммунизм в Гиляне, действия левой группировки, сплотившейся вокруг руководителя ЦК ИКП А.Султан-заде (Микаеляна). Под давлением Н.Нариманова на втором заседании съезда от имени иранских коммунистов выступил не А.Султан-заде, а Г.Амиоглу. Один из руководителей съезда К.Радек позднее сообщал в Политбюро ЦК РКП(б), что по ходу съезда в Баку выяснилось: "Азербайджанские товарищи с Наримановым во главе отклоняют работу со сложившейся в коммунистическую партию группой персидских товарищей, возглавляемых Султан-заде... Азербайджанцы делали ставку на Гейдар-хана, которого считали будущим вождем революционно-демократического движения. На съезде и Гейдар-хан и Султан-заде внешне подчинились дисциплине Коминтерна. После же окончания съезда Султан-заде был фактически выжат из бакинской работы" (В.Генис. Красная Персия. Большевики в Гиляне. 1920-1921. М., 2000, С.272). К.Радек отмечал, что с помощью значительной помощи азербайджанского руководства Гейдар-хан выдвигается в иранских делах. Вмешательство Советского Азербайджана в гилянские события было хорошо известно и иранской стороне, и иранский консул в Тифлисе в своей ноте в МИД Азербайджана от 13 сентября 1920 года выразил протест по этому поводу (Нота иранского консула в Тифлисе Народному Комиссару Иностранных дел Азербайджанской ССР. 13.09.1920 // Коллекция документов РГАСПИ).
Высшее пресуществление войны - не нападать на врага, а разрушить его планы. (по мотивам Сун Цзы)

Аватара пользователя
smersh70
пулеметчик
Сообщения: 146198
Зарегистрирован: 29 июл 2013, 14:19

Благодарил (а): 10665 раз
Поблагодарили: 15914 раз

Re: Шейх Мухаммед Хиябани и провозглашение государства Азадистан

#7 Сообщение smersh70 » 13 сен 2021, 00:58

Куда уходила красная революция? В Польшу, в Финляндию - известно очень хорошо. Казалось бы, что и всё. А слышали ли вы о Гилянской республике?

4. Территория нынешнего Ирана с выделенной провинцией Гилян
Изображение
На северо-западе Ирана, у Каспийского моря и Азербайджана, расположен остан (провинция) Гилян. Покрыта провинция большим количеством лесов и находится довольно близко к столичной провинции. Словом, крайне удобна для всяких бунтовщиков или потенциальных революционеров. В 1912 году, остан Гилян стал лагерем для противников Каджарской династии, русского и английского деления Ирана. К активным действиям повстанцы, назвавшие себя Дженгелийцами, перешли лишь в 1915. После поражения, правда, затихли на следующие пять лет.
Возвращение Дженгелийцев из спячки пришлось слегка после пришествия Иранского Октября в порт Энзель. Там, собираясь вернуть угнанные Деникиновцами корабли, 18 мая 1920 года адмирал Фёдор Раскольников выкинул из города как белогвардейцев, так и ошеломлённых англичан, а из советского Азербайджана направился отряд в 2000 человек.
Вскоре, адмиралу доставали телеграмму Троцкого. В ней, товарищ Бронштейн запретил дальнейшие действия флота под русским флагом, настояв на переговорах с Дженгелийцами и их лидером, Мирза Кучек-ханом. Переговоры прошли успешно, в ночь с 4 на 5 июня Кучек-ханом создано временное правительство, а 6 июня создаётся Гилянская республика. Однако часть требований, выдвинутые Кучек-ханом на переговорах с Раскольниковым, не соблюдались носителями октября. К примеру, не соблюдался запрет о пропаганде коммунистических идей.
Изображение
Примерно в то же время действовала Иранская Коммунистическая Партия, ратовавшая за улучшение связи с советами. 9 июня Кучек-хан, не слишком тепло относившийся к действиям красных, ушёл из революционного совета, не поддержав аграрную реформу коммунистов.

В июле месяце ИКП, при поддержке тамошних советских деятелей, утвердила план уничтожения Кучек-хана и его сторонников. Часть из скрылась в лесах Гиляна, часть убита. Провозглашена Гилянская Советская Социалистическая Республика.
Изображение
Шахские войска без дела не стояли, пытаясь погасить пламя революции в Гиляне. В июне 1920 проводились ожесточённые бои повстанцев и правительственных войск за столицу остана, город Решт. Персидская Красная Армия, созданная из солдат РККА и Дженгелийцев, также проводила попытки прорваться в соседние провинции и столичные районы. Все операции провалились.
Английские части и шахские войска, представлявшие из себя казачьи части с русскими офицерами, теснили ПКА из мест, где получалось прорываться, всё дальше к границам Гиляна и Каспию. За этих крахом осенью 1920 последовали переговоры РСФСР и Ирана. Так, в феврале следующего года, был заключен договор о дружбе между Советской Россией и Ираном и постепенный уход советов из Гиляна.
В Тегеране, примерно в это время, произошёл военный переворот. Фактическим руководителем державы стал Реза Пехлеви, ставший генералом казачьей бригады в 1919.
Изображение
Уход советских сил из Гиляна стал поводом для Кучек-хана вернуться к правлению. В сентябре 1921, разбив верхушку ГССР, Кучек-хан вновь сделал Гилян республикой, став диктатором. Правда, республика прожила не так долго. В начале ноября силами Резы Пехлеви мятеж был подавлен, а Кучек-хан погиб при бегстве через горы. Победитель же, в 1925 году, низложил династию Каджаров, основав династию Пехлеви.

Ответить

Вернуться в «Читальный зал»